Алая дорога

– Ты «путаться», как ты выражаешься (что за вульгарное слово!), не можешь ни с кем. Хотя ты, вероятно, придерживаешься другого мнения. Не пристало тебе составлять партию, не достойную тебя.

– А кто ж достоин меня? – засмеявшись, ответил Александр. Поразмыслив и стерев с лица довольную улыбку, он добавил. – Нет, мама, я не намерен жениться.

– Пора, радость моя. Тебе давно уже не двадцать лет. Тем более, как я поняла, в свете тебя вовсю сватают за эту отвратительную Марицкую.

– Что ж, коли это неправда.

– Упорные слухи ходят о свадьбе, уж не возьму в толк, кто распускает их. Не знаю теперь, как ты собираешься выкручиваться. Ты скомпрометировал себя, мой дорогой. Говорила же я, не морочь голову девушкам, если не имеешь намерений. А ты снова за свое.

– И что мне делать? – с начинающей пробиваться сквозь ровное вымытое лицо озабоченностью спросил Александр. – Уехать, быть может?

Ирина Владимировна несколько лет пыталась пристроить сына, потому как не могла контролировать его всецело и надеялась, что будущая невестка пособит ей в этом. Елена Грушевская едва ли не первая из всех кандидаток, появляющаяся в непосредственной близости к сыну, не вызывала у нее ревности. Воображение Ирины Владимировны, дамы весьма образованной и цепкой, рисовало спокойную девушку, смыслом жизни которой станет слежка за мужем и вытягивание его из очередных неприятностей. Вдобавок Ирина понимала, что начинает стареть, и как никогда захотела увидеть рядом с собой маленькое существо, плоть от плоти своей.

– Женись на Елене, – просто ответила она, инстинктивно следя за реакцией сына.

Он сначала прыснул, потом лицо его стало серьезно. Александр повернулся к матери и спросил:

– Ты всерьез думаешь, что мне пора остепениться? Я надеялся, это все шуточки. Родители обожают сватать детей, даже если не хотят, чтобы те ускользали от них.

– Конечно, мой дорогой! Образ твоей безалаберной жизни ничуть не импонирует мне. Женившись, ты поневоле станешь более ответственным.

Как и многие женщины, Ирина Владимировна лелеяла смутную мечту, что дорогой ей человек способен измениться к лучшему.

– Зачем же? – удивился Александр. – Мне вполне нравится моя жизнь.

– Ты прекрасно знаешь, что мне она не нравится.

– Я не верю в брак. Особенно после твоей размолвки с отцом…

– Сашенька, это другое. Мы прожили вместе столько лет и смертельно надоели друг другу. Если мы имеем возможность не жить вместе, но сохранять при этом видимость семьи, в этом нет греха. Так для всех лучше. И ты тоже сможешь сделать так, если захочешь, если станет невмоготу, – ответила она на безмолвное воззвание сына.

– Зачем же соединяться, чтобы потом разъехаться? – гнул свое Александр, но по мягкости своей уже начинал принимать мнение матери.

– А твоя репутация? Ты обретешь безопасность, женившись, пойми. Никто не будет в силах заставить тебя выполнить долг. Уж сколько я вытерпела в прошлый раз, хватит! – прибегла она к последнему, ключевому, аргументу.

Ирина Владимировна после некоторых усилий поймала, наконец, веский довод и могла теперь козырять им. Александр опустил голову, в которую обильно ударила кровь. До сих пор он испытывал неподдельную жалость к той девушке. Мать напомнила ему об инциденте с беременностью незамужней мещанки. Ее отец метал громы, молнии и прочие грозные устрашения, и Ирине пришлось вынуть из ларца все свое влияние и дипломатический талант, чтобы уладить дело, заплатив солидный выкуп и пристроив дочь мещанина за какого-то… Она уже и не помнила, за кого. Спустя время она помнила только обиду на сына и отвращение за всю нечистоплотность истории. Именно с того момента она возымела желание окрутить сына и обустроить для него безопасность от подобных притязаний. Кстати пришлись и все прошлые соображения относительно продолжения рода и прочих приятных вещах.

– Что ж я должен делать? – сдался Александр, что незамедлительно почувствовала его матушка.

– Сделай предложения, уж здесь не мне учить тебя. Ты в обольщении кого хочешь заткнешь за пояс.

– А если она откажет?

– Найдешь другую.

– Нет уж, – воспротивился Александр, крутя пуговицу на кителе. – Уж если это необходимо, пусть Елена.

– Так она же отвечает тебе взаимностью, чего ты опасаешься?

– Да, – замялся Жалов. – Но это не совсем то, чего я ожидал. По правде говоря, она слишком сдержанна.

– Не бери в голову. Она просто прекрасно воспитана и не бросается на тебе при удобном случае. Этим она, кстати сказать, и нравится мне.

«А ведь матушка, должно быть, права… Мы подходим друг другу, оба красивы и богаты, востребованы, семьи этого хотят, тем более мне пора жениться, а то заманит кто-нибудь другой. Как маменька все рассчитала», – бесхитростно, с восхищением и благодарностью размышлял Жалов, пока Елена в красках расписывала его круглолицей двоюродной сестре, как Пронька с царским видом расхаживает по их имению и отдаёт приказания.