Алая королева

Темнота как будто движется, и из нее возникают члены Алой Гвардии в грозном строю – они появляются из-за деревьев и кустов. Их лица скрыты шарфами и платками, но кое-кто вполне узнаваем. Например, самый высокий – это, очевидно, длинноногий и длиннорукий Тристан. Судя по тому, как эти люди стоят – напряженные, готовые к действию, – им страшно. Но Фарли остается невозмутимой. Она знает, что соратники, которые должны ее защищать, немногим сумеют повредить Мэйвену или даже мне, но вид у революционерки абсолютно бесстрашный. К моему огромному удивлению, Фарли вдруг улыбается. Улыбка у нее зловещая – сплошные зубы. Воплощенная ненасытность.

– Мы можем забросать бомбами и поджечь каждый клочок земли, – негромко произносит она, глядя в пространство между нами, с чем-то вроде гордости в голосе, – но это ерунда по сравнению с ущербом, который способны нанести вы двое. Серебряный принц, восставший против королевской власти, и Красная девочка с особыми способностями. Что скажут люди, когда узнают, что вы заодно с нами?

– Я думал, ты хотела… – начинает Мэйвен, но Фарли отмахивается.

– Теракты – это просто способ привлечь внимание. Как только мы его получим, как только все Серебряные в этой проклятой стране устремят взгляды на нас, нам понадобится что-то серьезное, чтобы показать им…

Взгляд Фарли становится задумчивым, словно она оценивает нас, прикидывает наши возможности сравнительно с тем, что у нее на уме.

– Думаю, вы отлично подойдете.

Мой голос дрожит. Я боюсь ответа.

– Подойдем для чего?

– Для того чтобы стать лицом нашей славной революции, – с гордостью отвечает Фарли, откинув голову назад. В ее золотистых волосах отражается лунный свет. На мгновение кажется, что девушка увенчана сияющей короной.

– Капля воды, способная сломать плотину…

Мэйвен с горячностью кивает.

– Так с чего мы начнем?

– Думаю, настало время вырвать страницу из книги шалостей Мэры.

– И что это значит?

Я не понимаю, но Мэйвен легко подхватывает логику Фарли.

– Мой отец старается скрыть действия Гвардии, – поясняет он.

Мысленно я возвращаюсь к полковнику Макантос и ее вспышке за обедом.

– Аэродром, Дельфи, Причальная Гавань.

Мэйвен кивает.

– Он уверяет, что это несчастный случай или учебная тревога… Ложь. Но когда ты засветилась на Выборе Королевы, даже моя мать не сумела спрятать все концы в воду. Нам нужно что-то подобное. То, что никто не сможет скрыть. Тогда мы покажем миру, что Алая Гвардия очень опасна и абсолютно реальна.

– Но разве от этого не будет последствий? – Я вспоминаю беспорядки в городе и то, как обезумевшая толпа убивала и мучила невинных людей. – Серебряные обратятся против Красных, и будет еще хуже.

Фарли отводит глаза, не в силах выдержать мой взгляд.

– Тогда к нам присоединится еще больше народу. Многие поймут, что жизнь, которую мы ведем, неправильна и нужно что-то сделать, чтобы ее изменить. Мы слишком долго стояли на месте; пора кое-чем пожертвовать и двинуться вперед.

– Такой жертвой был мой брат? – резко спрашиваю я, чувствуя, как во мне разгорается гнев. – Его смерть того стоила?

Надо отдать ей должное – Фарли не пытается лгать.

– Шейд знал, во что ввязывается.

– А остальные? Как насчет детей и стариков, которые не подписывались на твою «славную революцию»? Что будет, если Стражи, не сумев поймать тебя, начнут ловить их и скопом наказывать?

Голос Мэйвена звучит ласково и тепло.

– Вспомни уроки истории, Мэра. Чему учил тебя Джулиан?

«Он говорил о смерти. О том, что было раньше. О войнах». Но, кроме всего этого, в те времена, когда жизнь еще могла меняться, случались революции. Люди восставали, империи рушились, мир становился другим. Свобода движется кругами, то побеждая, то терпя поражение.

– Революции нужна искра, – негромко говорю я, повторяя то, что слышала от Джулиана.

Фарли улыбается.

– Ты знаешь это, как никто другой.

И все-таки я сомневаюсь. Если мы проделаем это, боль от потери Шейда, от мысли о том, что мои родители лишились сына, еще усилится. Сколько новых смертей понадобится?

Как ни странно, уже не Фарли, а Мэйвен пытается меня убедить.

– Кэл считает, что перемены слишком дорого стоят, – говорит он.

Его голос дрожит от волнения и надежды.

– Однажды он взойдет на трон… ты позволишь ему стать нашим будущим?

В кои-то веки ответ прост.

– Нет.

Фарли, с явным удовлетворением, кивает.

– Уолш и Холанд, – говорит она, подбородком указав в сторону соратников, – сказали, что здесь будет какая-то вечеринка.

– Бал, – поправляет Мэйвен.

– Это невозможно, – вмешиваюсь я. – Гости явятся с охраной, королева сразу поймет, если что-то пойдет не так…

– Не поймет, – перебивает Мэйвен, усмехнувшись. – Моя мать не всемогуща, хоть она и пытается тебе это внушить. Даже у нее есть пределы.

Пределы? У королевы? У меня начинает кружиться голова.

– Как ты можешь так говоришь? Ты же знаешь, на что она способна…