Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей)

Фродо лежал на камнях ничком, совсем недвижим,

А страшная гнусная тварь уже склонилась над ним.

Опутывала его своей паутиной густой,

Потом чтоб наесться едой, мягкой и вкусной такой.

Панцирь окаменелый, слоями, из нечистот,

Глыбина в шкуре-броне, пасть – как с наростами грот.

Броня же её была почти как шкура драконья,

И крепла, и снова росла средь нечистот и зловонья.

Жёлто-зелёной слизью яд из пасти сочился,

Из пор омерзительной твари пар ядовитый клубился.

Сэм «Шершень» поднял с камней, с двумя клинками

                                                                           в руках

Смело направился к ней, отбросив липучий страх.

И, подбежав вплотную, ударил клинком по ней, —

Удар пришёлся впустую, будто по груде камней.

Шелоб к нему обернулась, капнул зловонный яд,

Сэм назад отшатнулся, вновь ощутив страх и смрад.

Без опаски она ползла, Сэм для неё шмыкозявка,

В сумраке туша росла, чтоб раздавить малявку.

Взмахнув наугад клинками, Сэм поразил пучок глаз

И отрубил клешню вовремя прям, в самый раз.

Несколько глаз померкли, но Шелоб была сильна,

Другие вновь вырастали, могла обновляться она.

Споткнувшись, как было не раз, на спину хоббит упал,

Но выставил меч-кинжал и крепко «Шершень» зажал.

В этот же самый момент туша над ним склонилась,

Клинок же в брюхо вошёл, жало в неё вонзилось.

Огромный ужасный визг, казалось, Мордор пошатнулся,

От неживых логовин до гор он весь содрогнулся.

Сама напоролась на меч по самую рукоять,

От дрожи выпал клинок, оставшись на камне лежать.

А Сэм, повинуясь чутью достал Лориэнский фиал,

В нём пробудилась сила, он ярко во мгле засиял.

* * *

Вспыхнул эльфийский фиал и разгорелся звездою,

Резал и жёг глаза, ярчайшей прошёл волною.

Жёлто-зелёная слизь, что вместо крови была,

Сочилась каплями вниз, густела, но всё ж текла.

В глазах-пучках резь набавлялась, луч её яркий слепил,

Вспучилась рана слизью, а свет всё сильнее бил.

Впервые за время её Шелоб сама испугалась

И, пятя тело своё, в щель втиснуться попыталась.

Фиал же всё разгорался, а смелый и храбрый малыш

На Шелоб сам надвигался и грозно крикнул ей: «Кыш!

Прочь пшла, мерзкая тварь, в бездонную тень убирайся!

Сдохни! Сотрись в пыль, мразь, во тьме всегда оставайся!»

И скрылась Шелоб во тьме, протиснувшись в узкий

                                                                                проход,

А что было дальше с ней, нет записи в письменный свод.

CDXXXII