Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей)

Дэнетор смотрел на сына, скорбь согнула старика,

Надломился дух его, рана очень глубока.

Постарел, согнулась воля, и сломался он давно,

Затуманился рассудок, стало всё ему равно.

Пин не выдержал всё это и сказал: «Правитель мой!

Не печалься, Маг поможет, он целитель пребольшой!»

Дэнетор:

«Невысоклик-полурослик, град горит, мой сын в огне.

Всё погибло, все погибнут, света нет, и горе мне.

Перегрин, твой срок окончен – волен ты всё делать сам.

Смерть пришла, она хохочет… всё расставит по местам».

«Эй, слуги! – вскричал Дэнетор. – Ко мне! Готовьте

                                                                             костёр!

В пламени весь Гондор… Огонь на поживу скор…

Несите носилки в Дом Предков, в Дом Мёртвых, туда

                                                                             пойдём.

И там вы поможете нам, мы на костёр взойдём…»

* * *

Пин побежал со всех сил, весь запыхался он,

Кто-то его окликнул – был на посту Берегонд.

Пин лопотал невнятно: «Берегонд помоги ему!

Правитель жжёт Фарамира, я за подмогой иду!

Там вон носилки несут, я же бегу за магом,

Ведь Фарамир живой, его лишь вылечить надо».

Берегонд:

«Я пост не могу оставить. Не было приказанья.

Долг службы, присяга есть, уйду, так ждёт наказанье».

«Ты сам выбирай! – крикнул Пин. – Приказ или жизнь

                                                                         Фарамира.

Правитель сошёл с ума, ты знаешь, и так всё видно».

Пин побежал со всех ног, дальше за магом помчался,

А гул между тем нарастал, яростный штурм продолжался.

CDLXX

Воздух наполнен смрадом, нестройные толпы идут,

Полчища напирают, орки и там и тут.

Катапульты с верхних стен насмерть орков бьют,

Но армады наступают, всё идут – идут.

И назгулы, смерть неся, всё над градом вились,

Восемь чёрных кольценосцев в небесах кружилось.

Много сброшено баллист птицами-зверями,

И бойцы летели вниз, схваченных когтями.

Навий вопль ледянистый в сердце проникал,

Волю подавлял людей, души охлаждал.

Вот и башни боевые к стенам подошли,

И из них полезла нечисть орки в бой пошли.

Светлый князь из Бельфаласа – храбрый Имрадиль,

Защищая честь Гондора, в гуще схватки был.

Насмерть гондорцы стояли, и летели стрелы.

Башни рушились, горели, и смола кипела.

CDLXXI

Вот снаряд попал в Мумака – и пронёсся стон,

И, поверженный, свалился прям на башню он.

Стены города держались, трескались тараны,

Возводились на века, их не брали камни.

Даже мордорский горючий пламень колдовской

Только стены зачернял сажею простой.

Стены града возводили люди Нуменора,

Не пробить и не разрушить крепь Минас-Анора.

Ни взорвать и ни снести, ни пробить ничем,

Магия наука, схемы – чары теорем.

А врата – величье лет, время в них застыло,

Символы, скульптуры, вязь, древний сплав мифрила.

CDLXXII