Алая птица

— Болтают разное: леди Преири точно пыталась примирить их, но не преуспела, — принцесса потянула драматичную паузу, наслаждаясь реакцией собеседницы. — Они выбрали место и оружие…

Вызов от безродного босяка привел знать в ярость, многократно возросшую, когда вместо дающего ему преимущество магического сражения Рунар благородно избрал меч, чем уровнял шансы и ткнул всех лицом в грязь, потому вельможи только порадовались, когда за считанные дни до дуэли нахального студента доставили в Верховный Суд, где внезапно приговорили к году на рудниках.

— Страшнее наказания не придумаешь, — шептала Мериэл, низко склонившись к Айрин, — иные предпочитают смерть. Как он выжил там, одному Всевидящему известно! По возвращении он чудом получил грамоту выпускника и явился во дворец за испытанием, — она ненадолго умолкла, позволяя в полной мере осознать трагизм ситуации. — Лично я считаю, он хотел умереть.

— Почему?

— Спроси его, чудовище, что делают с Придворным магом, когда зачарованная колода больше не признает его сильнейшим. И не опаздывай на танцы! Мэтр Флавнис очень пунктуален.

Наболтавшись до хрипоты, Мериэл изволила удалиться восвояси. Айрин ничком рухнула на диван, ощущая тупую боль в висках. По крайней мере, теперь она знала, откуда росли ноги у связи наставника с Черным рынком. Все оказалось до ужаса просто. После этого разговора в ней укоренилось желание посетить архив в городской библиотеке. Слишком уж много было совпадений.

* * *

На следующий день Рунар вновь бросил ее в обществе книг и слуг. На этот раз жертвой стала беззаботная Фани. Своей внутренней и внешней простотой она напоминала Айрин бесхитростных односельчанок, о которых местные парни говорили: «хороша девка, кровь с молоком». А длинные волосы в растрепанной косе — точно раскаленные медные прутья — словно были вырвавшимся из ее души огнем. Рядом с ней Айрин ощущала себя прогоревшей лучиной, остывшей горсткой пепла, которому суждено стать безликой линией в руническом плетении.

Бабушка считала подобные мысли опасными и просила Айрин контролировать свой разум. Еще она учила не осуждать и прощать врагов, не желать зла и не причинять боли живым существам. Тогда ее внучка не понимала смысла этих нравоучений. Что она могла сделать, хлестнуть распускающего руки паренька крапивой? Смысл пришел позже, и лучше бы не приходил вовсе.

Из воспоминаний ее вырвал звон склянок. По приказу господина Фани сверяла по длинному списку зелья, аккуратными рядами расставленные в глубоком сундуке, и сейчас едва не разбила один, случайно столкнув его на пол.

Сама Айрин, которой поручили искать гармонию с собой, упорно тренировала почерк наставника, чтобы выписать себе разрешение на доступ в библиотеку. Мелкие ломаные буковки доводили ее до трясучки. Испортив очередной лист, она порвала его на клочки, затем со стоном уронила голову на столешницу.

— Дьявол его раздери! Петух и то красивее пишет. Фани, у нас есть еще свитки?

— У господина в столе целая стопка хранится, — охотно отозвалась она, пряча усмешку. — Если не хочешь, могу принести другую?

Айрин махнула рукой. Запрос мог привлечь внимание. И так придется придумывать, куда она потратила так много недешевой бумаги. Хорошо, что догадалась взять не гербовую.

Первые несколько ящиков были забиты всяким хламом, а в предпоследнем обнаружились письма и документы. Краем глаза Айрин заметила знакомый угловатый почерк. Она вытянула стопку сероватых листов, неумело прошитых махрящимися нитками. Очевидно, человек старался придать записям благопристойный вид, несмотря на плохое качество бумаги и чернил.

Айрин подковырнула ножом скрепляющую листы восковую печать с гербом в виде волчьей головы и ахнула. На первой же странице она увидела аккуратные столбцы рун с подробными пояснениями. Их было около десятка, за ними шел развернутый комментарий о северной магии, а в конце Айрин нашла эскальтский алфавит со словарем на четыре десятка слов. Большинство были ей незнакомы, чем привели ее в неописуемый восторг. Венчал это сокровище объемный текст на эскальтском с краткими грамматическими пояснениями.

К записям прилагалась короткая записка: «Прошу, позволь мне с ней встретиться! Я единственный, кто может обучить ее колдовству. Лутар».

Она с трепетом прижала заметки к груди и прикрыла глаза. Барон Лутар Олимандер. Зачем, во имя Всевышнего, Рунар скрывал это?

От бумаги будто веяло согревающим теплом.

— В чем дело, Айрин? — встревожилась Фани.

— Так продолжаться не может! — она пинком задвинула ящик и, все еще прижимая к себе записи, встала из-за стола. — У Рунара, кроме кольца, есть отличительный знак Придворного мага?

Служанка сдвинула бровки, припоминая.

— Нашивки на одежде только, а еще парадная серебряная фибула.

— Он брал ее сегодня?

— Кажется, нет, а что?

Айрин глубоко вздохнула, решаясь.

— Тут творится нечто странное, и мне кажется, Рунар скрывает что-то, и я намерена это выяснить! Мне необходимо попасть в городской архив, он должен быть или в библиотеке или в ратуше…