Алая вуаль

Я ответила не сразу, но мне действительно хотелось узнать об этом странном, тайном мире, который от меня скрывали. Я хотела понять, но больше всего я желала…

«Нет!»

Я не осмелилась признаться в своих желаниях даже самой себе.

Ведь если я признаюсь в том, что мне хочется, чтобы Михал смотрел на меня вот так, придется признаться и в другом: скажем, что обращение «мадам Туссен» раздражало меня. Разумеется, так не должно быть. Когда-нибудь я действительно стану ей. Мадам Селией Туссен, преданной супругой, матерью и охотницей. Красивое и безоблачное будущее. Однако я сказала Михалу, что не хочу возвращаться к шассерам и вечно искать уважения, которое и так уже заслужила. Выходит…

Внутри у меня все сжалось от чувства вины.

«Будет ли так ужасно снова увидеть Жан-Люка?»

Ответ таился в самых темных уголках разума, ожидая, когда же я обращу внимание на него. На себя. Я так боялась признаться себе в этом – потерять единственное место в жизни, которое у меня было. Но здесь, на пороге неизвестности, истина показалась из тени. Она была уродлива, но не обращать на нее внимания было невозможно.

Я не желала выходить замуж за Жан-Люка.

Мое сердце екнуло и замерло, когда я наконец осознала правду.

– Селия?

Михал отвел взгляд от моей шеи, когда я приложила его руку к своей разгоряченной щеке. Его пальцы были прохладными. Чувство вины лишь усилилось.

– Это все не взаправду, – сказала я ему. – Мы просто притворяемся.

«Было похоже на сон».

Он лениво наклонил голову и внимательно посмотрел на меня.

– Разумеется.

Однако в тот же миг он провел по моим губам большим пальцем, раздвинул их. Он хотел, чтобы я сделала следующий шаг. Мне следовало отстраниться – ненавистный голос в голове призывал остановиться, – но вместо этого я взяла его палец в рот. Его глаза потемнели еще сильнее, если такое вообще было возможно, и пьянящее ощущение власти захлестнуло меня, смывая все остальное. Не зная почему – не понимая своего порыва, – медленно я посасывала его палец, проводя языком по нему с откуда-то появившейся уверенностью. Я покрепче сжала губы.

– Тихо, – произнес он сквозь стиснутые зубы.

Неохотно я выпустила его палец:

– Почему?

– Потому что… – Михал с силой прижал палец к моим губам. – Я представлял, какая ты на вкус с первой минуты нашей встречи.

Я сглотнула, и он жадно проследил за этим движением.

– Я думала, вампирам не нравится человеческая кровь.

– Думаю, твоя бы мне понравилась.

Его кровь мне определенно пришлась по душе. Мы посмотрела друг на друга и, видимо, вспомнили одно и то же: как я, напившись его крови, прижалась к нему, страстно желая его поцеловать. Позволит ли он мне поцеловать его сейчас? Позволю ли я ему укусить себя? Он невольно дернул бедрами, и жар пронзил меня, словно клинок, – я сжала его палец и сильно прикусила.

В ту же секунду я поняла, что совершила ошибку.

Михал вздрогнул и молниеносно выдернул палец из моих зубов.

– Никогда больше так не делай, – велел он, и в его глазах стоял лед.

– Ч-что?

Его холодный тон вернул меня к действительности, и я поморгала, совершенно сбитая с толку. Крики и стоны зазвучали громче, а я наконец пришла в себя и осознала, что натворила.

«Господи!»

Я посмотрела на его совершенно здоровый палец:

– Я… поранила тебя?

Его лицо чуть смягчилось.

– Нет.

Внезапно глаза у меня начали гореть, но я не обратила на это внимания. Я не имела права плакать, я сама во всем виновата. Мои плечи поникли, когда чувство вины захлестнуло с новой силой, сжимая все внутри. Я не могла смотреть ни на кого и ни на что. Мы лишь притворялись, да, но все же мы… все же я…

– Прости, – прошептала я Михалу. Жан-Люку.

«Жан-Люк».

Я спрятала лицо в ладонях.

– Селия. Посмотри на меня.

Я не ответила. Меня всю трясло. Михал развел мне руки и заставил взглянуть ему в глаза. Он смотрел пристально; его взгляд был суров и жесток. Что-то было в нем незнакомое, и мне это не нравилось. Мне не нравилось, что я чувствовала при этом: словно моя кожа истончилась, и он мог видеть каждое мое несовершенство.

– Ты никогда не должна кусать вампира. Понимаешь? Тебе нельзя больше пить мою кровь, кровь любого вампира. Это опасно.

– Но в авиарии…

Он яростно покачал головой:

– Тогда нельзя было терять времени. Ты могла умереть без моей крови. Но если с тобой что-то случится, когда в твоих венах бежит кровь вампира, тебя ждет участь куда хуже смерти.

– Что произойдет?

– Ты станешь как мы. Как я. – Он стиснул челюсти и посмотрел мне за спину. – Этого не должно случиться.

– Михал…

– И этого не случится, Селия.

Не говоря больше ни слова, он пересадил меня на диван. Я молча посмотрела на его напряженное лицо и кивнула. Я не знала, что делать. Я вообще не должна была прокусывать ему палец – разве что только деревом или серебром пронзить, – и все же никогда прежде он не выглядел таким расстроенным.

Однако он был прав – такого не должно больше повториться. И не повторится.

Смахнув слезу, я поглядела на Пенелопу и поняла, что она стояла прямо радом с нами. Она изогнула золотистую бровь, а на ее сочных алых губах играла улыбка.

– Кажется, я пропустила самое интересное. Как жаль.