Алая вуаль

– Зачем вам нужна Коко? Чего вы от нее хотите?

Михал медленно повернулся ко мне. Его лицо ничего не выражало, но что-то жестокое и зловещее застыло в его чертах. Его вид сулил возмездие.

– Ведьмы крови отняли у меня кое-что, Селия Трамбле, – кое-что очень ценное, – и я собираюсь отплатить им той же монетой. – Через паузу он добавил: – Их принцесса прекрасно для этого сгодится.

Я изумленно уставилась на мужчину. Он убьет невинную женщину из-за того, что какая-то ведьма украла у него безделушку? В голову пришла другая мысль. Ведь он убьет куда больше. Я с отвращением скривилась.

– Вы вор и мерзкий лицемер, – сказала я. – Где мой крест?

– Любопытно. Я думал, ты спросишь про помолвочное кольцо.

Я резко выдохнула, но Михал лишь махнул рукой на дверь.

– Прочь с моих глаз. Наша игра окончена. Не выходи никуда из комнаты, пока я не позову тебя. И не пытайся покинуть замок.

Мне хотелось то ли зарычать, то ли заплакать. Я сжала руки в кулаки.

– Зачем вы меня держите здесь? Почему не убили в Цезарине? Может…

Перед глазами встал Кристо и его оторванный язык.

«Как пастух может защитить свое стадо, если отказывается быть рядом? Возможно, защитить и вовсе не в его силах».

– Скорее всего, вы просто не можете покинуть остров, – догадалась я. – Потому что боитесь того, что случится.

– Мне не нужно покидать остров. Козетта Монвуазен сама придет ко мне.

Михал взял со стола письмо, написанное изумрудными чернилами. Витиеватым красивым почерком на нем было написано: «Маскарад».

– Всем твоим друзьям я разослал приглашения на бал в честь кануна Дня Всех Святых. К тому времени я раскрою все твои тайны, Селия Трамбле, и ты мне больше не понадобишься.

«Канун Дня Всех Святых».

Я поспешно посчитала, сколько осталось времени, и сердце у меня сжалось. Чуть больше двух недель. У меня было всего лишь девятнадцать дней, чтобы спасти друзей и самой спастись от ужасной смерти. Михал молчал, пока я пыталась взять себя в руки, а взгляд его черных глаз снова стал холодным и безразличным. И сейчас я наконец поняла, какая болезнь отравляла Реквием.

Ненависть была подобна яду. Она была похожа на фитиль свечи, который разгорался ярче перед тем, как потухнуть.

– Я найду способ помешать вам, – пообещала я, мои мысли уже устремились вперед. За девятнадцать дней я должна узнать, как можно убить немертвого. Убить раз и навсегда. – Вы не получите моих друзей.

Глава 15. Близнецы Петровы

С теллажи, заставленные древними фолиантами и сломанными безделушками, тянулись до самого потолка моей комнаты, покрытые толстым слоем пыли. Едва не чихая, я поднесла канделябр к книгам, чтобы их рассмотреть. Живот сводило от голода, но я старалась не думать об этом. Очевидно, на Реквиеме обычная еда была некой привилегией – если только ты не кровопийца, разумеется, – и уж лучше я буду голодать, чем попрошу Михала о чем-либо. Присев, я стряхнула пыль с книг на нижней полке и прочитала названия: «Воскрешая мертвых», «Практическая некромантия: азы темного искусства», «Как общаться с мертвыми».

Я отдернула руку.

«Некромантия».

Содрогнувшись, я отерла ладонь о лиф платья и поспешно отошла к другому стеллажу, наугад достала книгу под названием «Le Voile Écarlate»[9]. Досадливо вздохнув, я положила ее под бюст какого-то злого, давно забытого божка. Здесь тысячи книг, но мне нужна только одна – та, в которой говорится о том, как убить вампира. Я же не о многом прошу.

Но это было все равно что искать иголку в стоге сена.

В животе заурчало, а за окном снова прогрохотал гром, и где-то наверху зазвенел чайный сервиз. Я схватила с полки другую книгу. Может, Михал все так и задумал: убить меня медленно и мучительно. Вспомнив Ариэль и ее истерзанную шею, ее тихие стоны, я подумала, что моя участь не так уж и плоха. Умереть с голоду мне представлялось куда как более приятной перспективой.

Однако спустя пару часов мне уже самой хотелось разодрать глотку Михалу.

Едва не обезумев от голода, я запихнула обратно на полку «Иллюстрированный словарь грибов». Глаза болели и слезились, свечи уже превратились в огарки. Я взяла другой фолиант и тусклым мерцающим огоньком посветила страницу, на которой был описан жизненный цикл… плесени.

Я сдавленно выругалась.

– Мадемуазель? – послышался голос Дмитрия с лестницы.

Вздрогнув, я подняла канделябр. В руках он держал позолоченный поднос, вероятно, с едой. Я вскочила на ноги.

– Вы… с кем-то разговаривали? – спросил он, лукаво улыбаясь.

– Скорее всего, сама с собой. – Одисса обошла его, провела пальцем по пыльным перилам и поморщилась. – Мерзость.

– Еще какая. – Я поднялась на лестницу. – Здесь ничего не изменилось со вчерашнего дня, когда ты бросила меня здесь гнить.

Я говорила чересчур раздраженно, но мой желудок уже готов был съесть себя. Я взяла у Дмитрия поднос и сунула ему в руки канделябр. Он прикрыл ладонью губы, пряча ухмылку, и искоса поглядел на сестру.

– Очень некрасиво, Одисса.

Вероятно, он пытался сгладить все недоразумения, но, увидев, что его кузен сотворил с Ариэль, я уже не сомневалась, из-за кого в той комнате было столько крови.