Александр Лукашенко: политический портрет

И вот, наконец, белорусский лидер отбросил маскировку и пошел играть в открытую. Он обратился к Ельцину с письмом, в котором были сделаны конкретные предложения. Лукашенко призывал провести внеочередную сессию парламентского собрания Союза Беларусь-Россия и принять в авральном порядке ряд законопроектов, и прежде всего «О едином гражданстве Союза», «О парламенте Союза и прямых выборах в него». Единое гражданство открывало белорусскому руководителю дорогу к участию в президентских выборах в России.

Но тут для Лукашенко стало очевидным, что немедленная отставка Ельцина, на чем настаивала левая оппозиция в Госдуме, и проведение до­срочных президентских выборов, невыгодны ему по двум причинам.

Во-первых, российский кризис поломал и перекроил всю политическую систему координат в этой стране. Дело в том, что всю свою стратегию в борьбе за Кремль он строил на политической и идеологической борьбе против российской модели «антинародных», «грабительских» реформ и олицетворявшей ее исполнительной власти, противопоставлении им бе­лорусской модели. Благодаря этому президент Беларуси завоевывал под­держку среди левой оппозиции, региональных руководителей «красного пояса», протестного электората, оппозиционных СМИ РФ. И вот Карфаген разрушен. В новом российском правительстве, сформированном после дефолта, реформаторов и противников интеграции практически не осталось, а во главе его стал известный интегратор, идейный соратник Лукашенко в деле объединения двух государств Е. Примаков.

И получилось, что Лукашенко сильно разбежался, чтобы взять вы­сокий барьер, а тот неожиданно исчез. Стратегия борьбы Лукашенко за кремлевский посад исходила из того, что его главным соперником будет кандидат от партии власти, соратник Ельцина. А в тот момент дело шло к тому, что такими соперниками становились политики, которые опирались на левый протестный электорат и всячески открещивались от исполни­тельной власти: Ю. Лужков, А. Лебедь, Г. Зюганов, Е. Примаков. То есть та ниша, в которую метил Лукашенко, оказалась не просто заполненной, а переполненной. А стратегии борьбы с такими кандидатами у него не было.

Во-вторых, для осуществления законодательных процедур, позво­ляющих лидеру Беларуси участвовать в избирательной кампании, нужно было время. А он не успевал. Совершенно очевидно, что в случае прове­дения президентских выборов в конце 1998 года Лукашенко не удалось бы вскочить в последний вагон избирательной кампании.

Отсюда задача-минимум: насколько возможно оттянуть сроки про­ведения президентских выборов. В связи с этим совершенно неожиданно произошла метаморфоза в политической позиции Лукашенко по отно­шению к Ельцину. До сих пор белорусский лидер едва маскировал свое почти враждебное отношение к российскому президенту, проводимым им реформам. Дело доходило до личных оскорблений. За год до этих событий Лукашенко объявил Ельцина восьмидесятилетним, намекая на старческую недееспособность. Теперь же, когда эта недееспособность президента РФ стала очевидной, Лукашенко неожиданно стал настойчиво выступать против его отставки. Во время поездки в Омск и Кемерово он долго угова­ривал местную элиту не требовать отстранения от должности своего главы государства. Таким образом, по вопросу об отставке Ельцина давний союзник думской оппозиции Лукашенко неожиданно оказался на сторо­не Кремля. Ситуация повторилась в точности и по вопросу об изменении Конституции РФ. Президент Беларуси осудил попытки левых в Госдуме ограничить полномочия главы государства и превратить Россию в парла­ментскую республику. Позиция тоже очень понятная: нет смысла вести борьбу за мираж.

Итак, с началом российского кризиса всю осень 1998 года Лукашен­ко рвался форсировать объединение двух стран, настойчиво апеллировал к своим союзникам в России. Несколько раз он пытался прорваться к Ельцину. Тогдашний премьер РФ Е. Примаков в своих мемуарах писал, что белорусский лидер просил его организовать встречу с российским прези­дентом, «во время которой он готов поставить вопрос о дальнейшем про­движении процесса единения с перспективой создания общего государ­ства».

Но Ельцину было не до того. Президент РФ решал более важные для себя задачи: он боролся с болезнями и отчаянно стремился удержать ус­кользающую власть.

Наконец Ельцин немного выздоровел - и вот результат: 25 декабря 1998 года была подписана декларация об объединении Беларуси и России в Союзное государство.

Как и после заключения предыдущих «исторических» белорусско-российских соглашений, с самого начала бросились в глаза хорошо зна­комые по недавним интеграционным играм противоречивость и путаница как в содержании подписанной в Москве декларации, так и в последовавших за этим комментариях официальных лиц.

1999 год - кульминация объединительного процесса