Александра Федоровна

Схема жизни намечена: тайная рука «провидца», проводник его влияния — царица, а державный исполнитель — император. Три задачи должны, быть выполнены, и цель будет достигнута. Прежде всего — уберечь «друга», не выдать его € головой врагам. «Враги нашего Друга — наши собственные враги» — пишет царица мужу. Или: «все делается против Его желания, и мое сердце обливается кровью; оно в тоске и страхе»... Прикованная страхом и тоской к участи «провидца», она всю тревогу свою переносит на него. Как бы с ним не случилась беда!.. Ведь тогда она, беззащитная, падет под ударами судьбы и станет игрушкой враждебных сил, окружающих ее со всех сторон.

Уберечь «провидца» недостаточно. Необходимо еще очистить путь для своего влияния на царя. Оно должно быть непосредственным, а, главное, всесторонним. Власть, армия, церковь, семья, альков, дворцовый прием, парад, интрига — ничем не следует брезгать. Словами любви, ласки и утешения она замкнула кольцо надзора над Николаем И. Неограниченный самодержец был под духовной и нравственной опекой своей жены. Наружных следов этой опеки никто не видел. Близко стоящие к царю люди лишь догадывались об этом. «Она никогда не выступает открыто, — говорил ген. Алексеев: — она мешает всем, но действует только за спиной» ...

19

2*

Влияние, которое Александра Федоровна оберегала так тщательно и ревниво, вносило некоторую уверенность в ее смущенную и расстроенную душу. Она — соединитель двух центров своего равновесия: «друг» и муж. Все остальное — чуждо, враждебно и опасно. Сомкнется цепь — благо; всякий разрыв означает несчаетие, тревогу, мрак...

«Когда Он\ говорит, что не следует чего-либо делать, и когда Его не слушаются, то всегда/впоследствии видишь свои ошибки ... Над Россией не будет благословения, если ее повелитель допустит, чтобы человек, посланный богом на помощь нам, подвергался преследованиям» \ Уйти самой от влияния на царя значит разрушить спасительную схему жизни и дать погибнуть не только ей, но и династии, государству. Вера в потустороннюю связь осела в виде своеобразной идеологии, которая укреплялась с каждым днем. «В книге «Les amis de Dieu» — отмечает у себя царица — сказано, что государство не может, погибнуть, если его повелитель направляется божьим человеком»

Но для полноты триединой схемы, для ее удачного завершения необходимо, чтобы на-лицо был подлинный «повелитель», не заподозренный в слабости, неопровержимый, несомненный самодержец. Николай II казался мало подходящей для этого фигурой. Его внешний вид и внутренние

^х) Речь идет о «преследовании» Распутина обер-прокурором '.Самариным, который открыто выражал свое отрицательное отношение к «старцу».

свойства не соответствовали роли, которую приписывала ему Александра Федоровна. Тут-то и сказалась немецкая настойчивость царицы. Она изучала Каждый жест, каждое выражение своего державного супруга и, ка^к опытный режиссер, разучивала с ним партию властного, неограниченного монарха. В качестве идеального образца был избран прадед Николай I. Ему. подражать во всем — вот цель, которую царица поставила перед Николаем И.

Она отлично знала слабые стороны своего партнера. Он явно не располагал данными властного человека. Не умел устрашать взором, окриком, подчинять своей воле и решению. 6н быстро уступал напору первого настойчивого министра или царедворца. Легко менял мнение, соглашался для видимости с противником, — словом, был в тени. Не силы, а власти боялись; не человека, а сан уважали. Пред ним не склонялся авторитет людей независимых и свободных. Он был способен настоять на своем, но делал это не открыто, напрямик, а под сурдинку, негласно, пользуясь .прерогативой своего царского усмотрения. Эта манера раздражала и вооружала против него; в ней сказывалось лукавое непостоянство монарха и пренебрежение к отзывам о себе подчиненных. Царица знала, из какого человеческого материала приходится лепить «самодержца». И осторожно, терпеливо, с большой тонкостью разрешала эту сложную задачу.

«Милушку всегда нужно подтолкнуть и напоминать ему, что он есть император и может делать все, что ему хочется . <. Ты должен показать, что у тебя свои решения и своя воля» — преподает она нравоучительно уроки власти армейскому полковнику со скипетром. Она всячески стремится про* будить в нем чувства__автократа. Пусть эти чувства найдут выражение в бурной форме окрика, )удара, бешенства-, как бывает у настоящих царей, которые нагоняют трепет, умеют казнить, умеют и миловать.

«Когда, наконец, ты хватишь рукой по столу и накричишь на Джунковского и на других, если они неправильно поступают» — пишет она ему нетерпеливо.

«Заставь их дрожать пред твоим мужеством и твоей волей» ...

Или:

«Как им всем нужно почувствовать железную волю и руку; до сих пор царствование твое было царствованием мягкости, а теперь оно должно быть царствованием власти и твердости, — ты повелитель и хозяин России» ...