Алексей Балабанов. Встать за брата… Предать брата…

А по-моему, все просто – вот причина и вот следствие. Вот зрелище – и вот готовность повторить увиденное. Только не говорите, что я все упрощаю. А даже если и так…

С древних времен и поныне философы и теоретики искусства неутомимо строят концепции – что же такое искусство. Зеркало ли жизни и должно ли быть таковым, или оно и придумывает жизнь для двуногих? Должно ли оно ставить нравственные задачи, нести воспитательные функции, обращать человека к идеалам – или это просто забава, способ развлечься, возможность спрятаться от ужасов бытия?

Да, Леша был по-своему честен, как ему казалось, когда говорил, что не ставит задачи кого-то воспитывать. Можно предположить – под огнем кинозрительской критики, ведь со своим зрителем он где-то пересекался, не с одними же только аналитиками синема, истинными аристократами искусства, высоколобыми и высокобровыми. Потому и мотивацию свою выдумал: а чего пугаетесь-то… я со своими «беспределами» никого не развращу, не огорчу и не перевоспитаю. Это же просто кино – хотя там есть и резоны, и смыслы…

Но еще во времена, когда вместо ТВ были газеты, кто-то назвал кино важнейшим из искусств. Живя в переломнейшую из эпох, к которой часто обращался в своем творчестве и Леша Балабанов. Вот он уж точно объяснил бы Леше, в чем тот лукавил. Лешины проклятья в адрес ленинизма и постленинизма столь чудовищны в своем образном оснащении, что уж точно нацелены воздействовать на юные мозги. И это не проклятья в адрес «патологий», реальных или мнимых, это сама патология и есть. Не стоит забывать, что лешины фильмы выскакивают на ЦТ не реже раза в месяц. Значит, есть все же в его творчестве серьезный вещательный потенциал…

Он, конечно, ошибается, этот ученый мормон, и все же молодец. Он идеализирует Балабанова – хочет видеть то, чего в нем нет. Ну, как же – исследователь русской души всеми фибрами прочувствовал, наблюдая со стороны, с далекого берега, как эпоха так называемой постперестройки наполнялась в России таким жутким антигуманизмом, что хотелось найти понимание – в чем же источник клубка этих социально-культурных пороков и противоречий. Откуда взялся этот монстр космический, что забрался в душу и тело человеческое, как это бывает в фантастических триллерах.

Ведь происходившие и происходящие в России ужасы не могут не потрясать любого нормального интеллектуала, наделенного и видением ценностей мира «тради», и либерального вектора woke с его неоновыми огнями трансгуманизма.

Ведь жалко же их, этих русских, страдающих на их «острове невезения». И не может такого быть, чтобы культовые режиссеры в самой России не испытывали этих потрясений, не содрогались бы от этих страшных бедствий социальных, от этой декультурации…

Конечно же, экран балабановского кино тоже рвали и коробили ветра перемен, но Лешу потрясало другое. Скажу снова – уже и за тех других, кто замечал это прежде меня: ему важнее было узреть маргинальное и ткнуть в него худым указующим перстом. О многих вещах он судил вполне искренне и честно, в меру понимания. Но он не был никаким обличителем неправд новой постсоветской эпохи. Напротив – остались свидетельства, когда он похваливал современный российский капитализм, как бы достигший момента стабилизации. Пусть такие, как Юрий Болдырев или Сергей Удальцов, предают его анафеме, называя существующий у нас общественный строй феодально-олигархическим. Или взять ламентации Сергея Глазьева – что «на пути формирования олигархического капитализма мы достигли пределов возможной деградации». А вот Леша вполне себе проявлял лояльность в разговорах с журналистами по отношению к правящему классу имущих. Небрежно судил, что все как бы устаканивается, все не так уж и плохо. Какие-то вещи не нравились ему, однако они не были консолидированы и доведены до уровня позиции.

Правда, речь шла уже об эпохе Путина, но и до этого содроганий душевных не было. Он содрогался от России социалистической, от того же «милицейского произвола» или от «политических преследований», будто бы последовавших за анекдоты про Брежнева, а не за то, что побежал по магазинам и бросил свой экипаж… Эпоха равенства была не по нему: там был застой – а вот потом уже пошли процессы…

Не исключаю, впрочем, что в общении с заграничными русистами, когда те указывали ему на эти благородные смыслы и побуждения, Леша, хитрован этакий, мог и согласно кивать, долго не раздумывая…

Если бы еще пожил…