Али. Жизнь

Для чемпиона-тяжеловеса в возрасте тридцати пяти лет бокс становился как никогда опасным, и приближенные Али видели это. Он говорил медленнее, порой изъяснялся пространно, двигался менее плавно. После боя с Шейверсом устроитель матчей в «Мэдисон-сквер-гарден» по имени Тедди Бреннер на пресс-конференции заявил журналистам, что Али придется подыскать себе другую площадку, если он будет настаивать на продолжении своей спортивной карьеры, потому что «Гарден» больше никогда не позволит ему драться. Для бокса это был неслыханный поступок: в кои-то веки здоровье спортсмена ставили выше желания зарабатывать деньги. На этом чудеса не заканчивались: Ферди Пачеко подал в отставку с должности врача Али, заявив, что больше не желает участвовать в самоуничтожении бойца. Он получил медицинский отчет от Спортивной комиссии штата Нью-Йорк, в котором говорилось, что почки Али разрушаются, и отправил копии отчета Али, Веронике и Герберту Мухаммаду. Он не получил ответа ни от одного из них. Пачеко также написал в Боксерскую комиссию штата Нью-Йорк с призывом отозвать боксерскую лицензию Али.

Был ли Али в курсе, что рискует получить черепно-мозговую травму? «Да, я говорил ему, – рассерженно сказал Пачеко, повышая голос и поднимаясь со своего места. – Я твердил ему каждый божий день… Он не слушал. Он не верил, что его мозг был поврежден. У него были пробелы в памяти. Он заикался и запинался… Я не мог остановить его. Я пытался».

Кэш Клей тоже пытался.

«Сынок, завязывай с этим, пока жив», – сказал Кэш после боя с Шейверсом. Али не мог пойти на это. Он мягко ответил отцу: «Я иду по натянутому канату».

48. Ошеломлен

Свой тридцать шестой день рождения Али отпраздновал тортом и спаррингом в «Тренажерном залом на Пятой улице» в Майами, где когда-то началась его профессиональная карьера.

В какой-то момент Али пообещал сразиться с победителем матча «Кен Нортон против Джимми Янга». Когда Нортон победил, Али передумал, даже когда Дон Кинг поклялся выплатить ему восемь миллионов долларов. Вместо этого Али объявил, что сразится с золотым медалистом Олимпийских игр 1976 года Леоном Спинксом. Спортивные обозреватели называли это фарсом, сказав, что Спинкс все еще был любителем и его послужной список ограничивался лишь семью профессиональными боями. По мнению журналистов, Али позорил спорт. Чемпион, конечно, так не думал. «Я спаситель, пророк, воскреситель, – сказал он. – Я единственный, кто поддерживает эту штуку [бокс], и я все еще величайший боксер всех времен». Другими словами: я буду драться с кем захочу.

Пока Али джебовал перед своим праздничным тортом, Данди обсуждал вес бойца.

«Сейчас он весит около 235–236 фунтов [≈ 107 кг], – сказал тренер. – Он сбросит десять фунтов. Скоро у него появится возрастная полнота, от которой он никогда не избавится».

Лишний вес не был единственной проблемой Али. Однажды опытный боксерский менеджер Мо Флейшер наблюдал, как Али участвовал в спарринге, и не мог поверить своим глазам. «Он позволяет своим спарринг-партнерам колотить себя, – сказал Флейшер спортивному журналисту Реду Смиту. – Я не понимаю этого. Когда я нанимал кого-нибудь для спарринга, мой боец всегда был боссом». Не было сомнений, что Али сильно доставалось от своих спарринг-партнеров: один раунд, два, три, четыре. «Наваляй мне как следует!» – хрипел Али. Живот чемпиона перевешивался через пояс его спортивных штанов, в то время как спарринг-партнер Майкл Докс колотил по нему изо всех сил.

Прозвенел гонг.

«Давай еще! – требовал Али. – Тебе девятнадцать, мне тридцать шесть. Это последний раунд. Покажи мне!»

Когда начался пятый раунд, Докс решил как следует наподдать Али, снял свою защитный шлем и отбросил его в сторону. Али сделал то же самое.

Докс начал сражаться, как Али в молодости, подставляя противнику подбородок, а затем отводя его назад каждый раз, когда рядом пролетал удар.

«Ты сегодня подвижный», – заметил Али.

Докс прижал Али к углу и резко ударил по голове.

«Продолжай наваливать!» – подначивал Али, пока Докс наносил удар за ударом.

Али выдал несколько комбинаций под звуки гонга, а затем отправился прямиком в раздевалку. Объявили, что Али не будет давать интервью, поскольку в отношении прессы он принял новую политику молчания. Это вдохновило Смита на заголовок его завтрашней колонки: «Ад сковало льдом».

Но молчание Али не было шуткой. Оно растянулось на недели. «Я просто устал от прессы, устал от людей», – сказал он.

«Его что-то беспокоит, – сказал Боб Арум, – и я думаю, что это может быть из-за того, что он чертовски долго тренируется, чтобы набрать форму на этом этапе своей карьеры».

Деньги тоже были поводом для беспокойства.