Али. Жизнь

Некоторые журналисты восприняли отставку Али с долей скептицизма, но Ред Смит, один из главных критиков Али, сердечно попрощался с боксером. «По правде говоря, – писал Смит, – Али был замечательным спортсменом, который, бесспорно, обладал куда большей скоростью, чем любой другой тяжеловес за всю историю спорта. Он был одаренным и изобретательным шоуменом, блистательным артистом. Али был возмутителем спокойствия, он дурачился и притворялся, компенсируя скоростью свои пробелы в понимании традиционных техник бокса. Он был хорошим панчером и мог выдержать больше ударов, чем любой из его современников. Бесспорно, он был хорошим бойцом, но настоящее великолепие он показал, лишь встретившись с Джо Фрейзером, который смог вытащить из него чемпиона… Он защищал титул чаще, чем любой другой тяжеловес, и победил рекордное количество боксеров-“мешков”, начиная с Листона. Что бы ни случилось на их первой встрече, но когда они снова встретились в Льюистоне, Листон ударил в грязь лицом. Это было ясно как божий день, и комментарии здесь излишни. После Манилы Али сражался не очень хорошо, хотя в восьми из этих боев его объявили победителем. Пришло время прощаться. Жизнь продолжается, с этим ничего не поделаешь. Он был украшением боксерского ринга. Если он и задержался слишком долго, так это отчасти потому, что нам было очень неприятно отпускать его».

51. Шалтай-Болтай

Одним осенним днем 1979 года Али втиснулся в синий пластиковый стул и обратился к аудитории студентов Новой школы Нью-Йорка. Студенты посетили занятие, чтобы послушать о любимой теме Мухаммеда Али – о Мухаммеде Али.

В тот день, на последней встрече семинедельного курса, студентам представилась возможность воочию увидеть героя.

«Запомните мой совет, – сказал он с улыбкой, подбирая рифму. – Я поведаю вам больше, чем любой университет».

Али травил шутки, читал стихи, а также подробно рассказал о кризисе в Иране. Месяцем ранее президент Джимми Картер разрешил иранскому шаху Резе Пехлеви въехать в Соединенные Штаты для лечения рака. В ответ некоторые политические противники шаха захватили посольство США в Тегеране и взяли в заложники пятьдесят два американца. Иранский лидер Рухолла Мусави Хомейни назвал Америку «Великим сатаной» и отказался вести переговоры об освобождении заложников. Атака на посольство сильно ударила по американцам. В условиях кризиса, спустя всего несколько лет после деморализующего провала вьетнамской кампании, когда экономика все больше страдала от нехватки нефти, Америка вновь показывала свою слабость. Али вызвался помочь. Он предложил поехать в Иран и обменять себя на заложников. В какой-то момент в нем взыграли патриотические чувства, когда он сказал: «Нет более великой страны, чем Америка. Даже самый маленький наш городок лучше, чем любая другая страна мира». Однако в другой раз он утверждал, что Америка справедливо заслуживала многие из своих проблем. «Это страна построена на лжи», – сказал он.

Несмотря на противоречивые заявления, Али был уверен, что из него получится отменный дипломат, «черный Генри Киссинджер», как он назвал себя. Вскоре после взятия заложников в Иране президент Картер подумывал использовать Али в качестве посредника, отчасти потому, что он был самым известным мусульманином в Америке, отчасти потому, что он пользовался народной любовью. Этот вариант так и не был задействован, однако Картер действительно отправил Али на другую дипломатическую миссию. Когда Советский Союз вторгся в Афганистан в декабре 1979 года, Соединенные Штаты в знак протеста объявили бойкот летних Олимпийских игр 1980 года в Москве. В это время Али был в Индии с благотворительной миссией. Картер позвонил боксеру и попросил его слетать в Африку с командой из Государственного департамента, чтобы объяснить африканцам, почему Соединенные Штаты не будут участвовать в Олимпийских играх, и попробовать убедить другие страны присоединиться к бойкоту.