Али. Жизнь

«Последние три боя, – сказала она, – он дрался, потому что должен был, потому что иначе он остался бы без гроша». Вероника обвиняла Герберта Мухаммада и остальных, кто богател за счет ее мужа, но никогда не помогал ему должным образом инвестировать и сохранять свой доход. «Таких людей, как Герберт, волновало одно – лишь бы Али работал и приносил деньги», – сказала она.

На протяжении нескольких последних лет Вероника стала замечать, что речь Али стала невнятной, но не заостряла на этом внимания. Она также заметила, что большой палец левой руки Али «немного дергался», хотя в ходе интервью она затруднялась сказать, когда это началось. По ее словам, муж почти никогда не жаловался на проблемы со здоровьем. В те дни самой большой проблемой Али был сон. Дела обстояли так плохо, что он согласился обратиться к врачу. Многие пациенты с травмами головы страдают от нарушений сна, но доктор, осмотревший Али, очевидно, не увидел здесь связи. Он сказал боксеру, что его проблемы со сном, по всей видимости, связаны с его частыми поездками.

Одесса и Кэш Клей беспокоились за своего сына и упрашивали его навсегда забыть о боксе. «Мне казалось, что он прихрамывал, – сказал Кэш. – Я подумал, что его беспокоили бедра. Насчет его речи я тоже не был уверен, но давайте взглянем правде в глаза: этот парень дрался с двенадцати лет. Человек может вынести не так много ударов в голову. А что касается мозга, вы знаете, что один-единственный удар может стать роковым. Иногда я замечал, что он неясно выражался. Я сказал ему уйти, прекратить то и дело возвращаться. “Ты больше не выдержишь ударов по голове”. Но он сказал мне, что хочет продолжать драться».

Рахман тоже уговаривал брата уйти. «Я сказал ему, что он лишь человек из плоти и крови, – вспоминает он, – но ему было все равно».

Родриго Санчес, президент Всемирной боксерской организации, предупредил, что Али не позволят принять участие в чемпионате, если он не докажет свою готовность в тренировочном бое. Но его предупреждения ровном счетом ничего не значили. Али, Арум и Кинг знали, что деньги умаслят Санчеса. Они также заглушат предупреждения Ферди Пачеко, который сказал одному журналисту: «Али ни при каких условиях не должен возвращаться. В его возрасте, со всеми испытаниями, которые он вынес на ринге, даже если он попытается вернуть былую форму, его органам, испытавшим такое жесткое обращение, будет сложнее работать: его сердцу и легким, почкам и печени. Я всегда испытывал большое беспокойство по поводу любого боксера, который задерживался в спорте дольше положенного… Но мы говорим о человеке, который выдерживал удары зверских панчеров Джо Фрейзера и Джорджа Формана. Он не сможет избежать истощения, которому подверглось его тело».

Когда стало известно, что противником Али скорее всего станет Ларри Холмс, бывший спарринг-партнер тоже призвал его передумать. «Это будет грустный день в истории бокса, – сказал он, – потому что ему сильно достанется».

8 марта 1980 года Али вернулся в «Тренажерный зал на Пятой улице». Вместо того чтобы привести себя в форму с помощью боксерской груши и скакалки, Али решил подготовиться к кровавому ремеслу, прямиком отправившись на спарринг. В трех раундах с молодым аргентинским бойцом с необычной техникой по имени Луис Акоста Али выглядел ужасно. Тем не менее, закончив с Акостой, Али продержался восемь раундов с более опытным бойцом, непобедимым тяжеловесом по имени Джефф Симс, который осыпал голову бывшего чемпиона левыми и правыми ударами, пока изо рта Али не хлынула кровь. Ему потребовалось девять швов. Травма было достаточно серьезной, чтобы на какое-то время удержать Али вдали от ринга. Казалось даже, что этот случай может поставить крест на возвращении. Но как бы не так.

Вскоре после травмы у Али взял интервью четырнадцатилетний Майкл Моррис, юный журналист из средней школы имени Букера Т. Вашингтона в Нью-Йорке. В беседе с ним Мухаммед признался, что «потерял немного в скорости, немного в решимости, немного в выносливости». Хоть он и признал, что его рефлексы замедлились, он сохранял уверенность, что был быстрее и опытнее любого «среднего молодого человека». Моррис мог бы спросить, подходит ли Ларри Холмс под описание «среднего молодого человека», но вместо этого он задал даже более каверзный вопрос, который взрослые зачастую не решались задать Али:

– Что вы чувствуете, когда слышите от врачей, что у вас повреждение мозга?

– Повреждение мозга, – сказал Али. – Кажется, это сказал кто-то в Англии, какой-то лондонский врач услышал, как я разговариваю, увидел мои движения и то, как я хожу, и сказал, что у меня повреждение мозга. Сейчас я сижу перед тобой. Я произвожу впечатление человека с повреждением мозга?

– Нет, – ответил Моррис.

– Мне кажется, что лучше меня на твои вопросы никто бы не смог ответить, и мне плевать, говорил бы ты с боксером, политиком, президентом, мэром или губернатором. Не думаю, что на свете найдется человек, который смог бы отвечать на вопросы лучше и точнее, чем я.