Алька. Кандидатский минимум

Защиту диссертации Санька отмечал дома, выпили изрядно и решили с Генкой остаться ночевать у него, что было неправильно – в их небольшой двухкомнатной квартире проживали Саша с Надей, двое детишек, Надин брат, тёща и Бен – огромная шотландская овчарка, а тут ещё два пьяных субъекта. Единственное место, где можно было нас разместить, – под столом – было законным местом отдыха Бена, который явно огорчился, увидев на своём лежбище две пьяных образины, но поскольку прилечь ему больше было негде, а сам пёс был эталоном благородства, воспитания и интеллигентности, то просто прикорнул рядом, положив морду на мою голову. Мне показалось это не совсем комфортным, и я, вытащив свою голову из-под его, попытался разместить свою бестолковку на его пузе. Пёс был очень деликатным – терпеливо сносил мою возню, чего, наверно, не скажешь обо мне. В итоге проснулись мы, обнявшись, как два закадычных кореша, морда к морде.

Валентин Плахов уволился – ушёл на почтовый ящик, где они внедряли свою вальцовку в штампах. Валька ушёл, а ставочка ассистента освободилась. Претендентов в секции было немного – один я, но Илюха решил, что будет правильнее пригласить с десятки Сашку Тележникова. Говорил мне, понимая, что я бы тоже не прочь приземлить свой зад на это весьма сладкое по тем временам место:

– Ты понимаешь, я очень хочу, чтобы Саша у нас работал, он такой, ну, как тебе сказать… Ну, очень хочу, чтобы он у нас работал.

Я понимал – Сашка – мой друг, на моей памяти он при мне никому ничего плохого не сказал, не сделал. Это был правильный выбор, если выбирать, между нами, двумя, а я человек неполитичный, могу и начальника на х… послать, да не о чем говорить.

* * *

Где-то в начале декабря мы с Людмилой, вечером гуляя по Звёздному бульвару, увидели, что у мебельного магазина сгружают мебель и заносят её на склад. Я подошёл к грузчику.

– Слушай, чего сгружаете?

– Немецкий мебельный гарнитур – жилая комната «Нойцера».

Полагая, что что-нибудь купить без взятки невозможно в принципе, я сходу решил, не разбираясь, коррумпировать грузчика:

– Помоги купить – заплачу.

Грузчик, взглянув на моё возбуждённое лицо:

– Ты чего, не москвич, что ли? Иди в кассу и плати.

– У меня с собой денег нет.

Грузчик матюгнулся:

– Понятно, что две тыщи с собой никто не носит. Ты выпиши, два часа у тебя будет за деньгами сбегать.

Поблагодарив, я вбежал в магазин, стремглав взлетел на второй этаж – там располагалась касса, к моему удивлению, там стояла одна женщина, оплачивающая покупку полочки. Подойдя к окошку кассы, я голосом Левитана, объявляющего о нападении фашисткой Германии на Советский Союз, сказал:

– Гарнитур «Нойцера» выпишите, пожалуйста.

На лице кассирши не дрогнул ни один мускул, она выписала чек на покупку мебельного гарнитура на две с половиной тысячи, отметила карандашом на нём время покупки и вручила мне.

Какие-то деньги у нас в сберкассе были, но их не хватало, бегом побежал домой, чтобы понять, какой у нас остаток на сберкнижке, и, поглядев, позвонил сестре Кате:

– Катюш, дайте взаймы полторы тысячи рублей. Тут у нас можно по номиналу гарнитур мебельный купить, шестьсот верну в субботу – снимем с книжки и завезём вам, остальные будем до лета по пятьдесят рублей в месяц возвращать, а летом на шабашку съезжу и верну остаток сразу.

– Сейчас, с Гутей поговорю. – Гошу в семье звали Гутей.

Я сидел, слушал шумы в трубке, через несколько минут Катька сказала:

– Приезжай за деньгами.

Мне повезло – такси я поймал сразу, через полчаса я был в Орехово-Борисово, не отпуская такси, схватил деньги и помчался назад. У кассы я стоял за двадцать минут до обусловленного времени – впереди меня уже было трое посетителей, выписывающих такой же мебельный гарнитур. Оплатив чек и доставку, я пошёл домой, обуреваемый противоречивыми чувствами: как выглядит гарнитур, мы даже представляли, а вдруг он страшен как война, неудобен, некачественен?

Но дело было сделано, оставалось только ждать. Я позвонил Ляпунову, отпросился на завтра, сказал, мол, дела семейные.

В полдень следующего дня нам затащили кучу разноразмерных картонных коробок, затянутых в прозрачный полиэтилен, пару кресел и диван, увидев который, я пал духом – он был такой короткий, что не годился для использования даже в качестве спального места для сына. Снимать упаковку с дивана мы не стали – всё равно не было места его разложить.