Алхимик и королевский ингредиент

К чему было привыкнуть сложнее, так это к местным предпочтениям в еде. Если силинги не представляли свой обед без густой подливки на мясе или овощах, то у северян в ход шли ягоды и фрукты. Каждый кусок мяса здесь или томился со сладкими толчеными грушами, или замачивался в клюквенном соке, или поливался соусом из ароматной малины, голубики, земляники, костяники… Ребра обязательно запекались в меду. Даже рыбные супы здесь заправляли сливками или мягким сыром.

Сейн по своему обыкновению уплетал все подряд. Королева же нашла бесконечные сочетания жирного, кислого и сладкого интересными, даже вкусными – во всяком случае вкуснее того, чем им порой доводилось питаться в дороге, – но не была уверена, что готова есть такое каждый день.

Поэтому когда однажды утром она увидела на столе миску с блестящей рыжеватой кашей, недоверчиво отодвинула ее от себя подальше.

– Что за гадость?

– Икра, – ответил Сейн, зачерпнув липкие зерна деревянной ложкой.

Королева с отвращением высунула язык, глядя, как он кладет это себе в рот. В Даферлене рыбаки выбрасывают всю икру там же, где потрошат улов, и вонь от нее потом стоит невероятная.

Алхимик отрезал хрустящий ломоть свежего, еще теплого хлеба. Мука в Талике стоила недешево, кланы почти не возделывали земли, обеспечивая себя охотой, животноводством и рыбной ловлей, а зерно сюда добиралось с Верхнего Серпа.

– Рано твое величество нос воротит. Готовят ее здесь по-хитрому: тщательно промывают соляным раствором и добавляют чуточку масла. – Он выложил икру на хлеб толстым слоем, подал королеве. – Пробуй.

Она страдальчески вздохнула и, зажмурившись, откусила. Прожевала медленно, чувствуя, как лопаются на языке солоноватые шарики. Открыла глаза, оглядела внимательнее. Откусила побольше.

– А вкушно! – воскликнула с набитым ртом.

– Все зависит от того, как подать… – задумчиво протянул Сейн, явно вкладывая в слова больше смысла, чем готова была сейчас воспринять королева, увлеченная едой. А потом добавил, резко и без всякой подготовки: – Сегодня мне понадобится твоя кровь.

* * *

Он убедил себя, что все продумал, что подготовился к встрече с тенями. Им придется выполнить свою часть сделки. В любом случае он не собирался слепо подвергать королеву опасности.

Отговорки, отговорки… Он устал от отговорок, от зуда воспаленной совести и от стыда, жирной личинкой засевшего где-то за глазным яблоком, давящего на мозг: «Ты ее предаешь».

«Нет, я все продумал».

Теням хватило бы возможностей перенести королеву к брату в одно мгновение, но вместо этого они отправили ее долгой дорогой. Почему-то им было важно, чтобы Сейн с Марго проделали этот путь вместе, но почему? Эта бессмыслица все сильнее раздражала.

Он мог бы отказаться еще тогда, в Королевском лесу, но они нашли бы кого-нибудь на его место. Им всегда есть что предложить. У него не было выбора.

«Очередная отговорка».

Он сломал себе голову в попытках понять, что именно нашли тени в девчонке, которая в свои семнадцать успела столько натерпеться от этого мира. Но сейчас его не отпускал другой вопрос: что рассмотрел в ней он? Неужели переживания за судьбу королевы были продиктованы банальной сентиментальностью? Они многое перенесли вместе, и Сейн слишком поздно заметил, как прикипел, – лишь когда соединяющую их нить грозило вырвать с мясом.

Он привык быть один. Все эти годы у него была мечта, и, следуя за ее призрачным отблеском, он не позволял себе задерживаться, привязываться… отвлекаться. В его душевной пустоте, как ни странно, не нашлось места для кого-то еще. Но сейчас он готовился вот-вот обрести желаемое, а пустота протяжно выла от холодного предчувствия, что победу будет не с кем разделить.

Жрецы утверждают, что душевные переживания – дар и наказание, ниспосланное богами. Сордус же учил, что все эмоции – результат внутренней алхимии, сложная комбинация веществ в человеческом теле. И Сейн вдруг понял: эта формула ему неподвластна, ее не изменить никаким Рубедо. Описать происходящее с ним оказалось сложнее, чем описать форму груши.

Марго ему нравилась. Нравились смелость ее суждений и гибкость ума, нравился ее колючий взгляд и то, как он становится чуть менее колючим, когда она смотрит на него. Нравилось, что ему достаточно только повернуть голову, чтобы увидеть ее рядом.

С ней он впервые ощутил, что не должен никому ничего доказывать. Ее не оттолкнула его слабость, не напугала его сила.

Не нравился ему лишь кипящий котел, в который превратилось его сердце.

– Мне нужна твоя кровь, – повторил он. – Совсем немного.

Королева бесстрастно дожевала кусок, смахнула прилипшие к подбородку икринки.

– Позволишь узнать зачем?

– Для зелья. Если все пойдет не так… Я смогу тебя защитить.

– Что пойдет не так, Сейн? Защитить от кого?

Он угрюмо молчал. Выждав немного, Марго дернула плечом и сухо сказала:

– Хорошо.

…Она даже не пискнула, когда после завтрака он проткнул ее кожу иглой. Терпеливо дождалась, пока он закончит. И не увидела, как тень на стене за ее спиной стала выше и затрепетала свечой на ветру.