Алхимик и королевский ингредиент

Воспоминания из детства Сейна нежностью не отличались, а потому он предпочитал рассказывать о своих бесконечных путешествиях. Марго узнала, чем схеоты кормят варанов, как в Корпарике додумались добавлять специи в вино и какую роль в этикете Сантаре играют танцы: одни служат признанием в любви, другие призывают к примирению, третьи объявляют кого-то смертным врагом. И почему некоторые настолько вульгарны, что их даже запрещено исполнять на людях.

– У тебя правда был учитель танцев? – спрашивала Марго, чуть зардевшись.

– Конечно. Каждый юноша должен выбрать: танцы, лютня или фехтование. К лютне у меня не обнаружилось никаких способностей, махать мечом, по мнению отца, было… недостойно. Оставались танцы.

– И почему ты мне тогда все ноги оттоптал?

– Сама не лучше. Это были не такие танцы.

Он даже объяснил ей разницу между роялем, с изобретателем которого ему довелось познакомиться, и клавесином.

Вечерами они слушали истории кого-нибудь из местных, поднаторевших в силингском языке, с интересом погружались в незнакомые верования и традиции и почти заучили имена всех озерных духов.

Но всякий раз, когда Марго оставалась с Сейном наедине, ее не покидало чувство, что она делит его с соперницей, с прожорливой тревогой, грызущей алхимика изнутри. Порой он морщил лоб, а под глаза его возвращались болезненные тени. Тогда Сейн вспоминал о своих записях и, прихватив котелок, уходил в лес, где никто не мог его увидеть или подслушать. Снова варил свои зелья. «Про запас», – отмахивался, но на деле будто готовился к очередному долгому пути. От этих мыслей темнело уже на душе королевы.

Тогда она гуляла вдоль воды в одиночестве, как когда-то гуляла по высоким бердонским берегам. Но на этот раз вместо моря перед ней раскинулось озеро с его спокойными волнами, а узкую полоску противоположного берега было отчетливо видно за сизой вечерней дымкой.

Большие Озера разлились по просторам Калерау на много лиг, их воды кормили десятки кланов. Чуть севернее от поселения Щуки жили люди из клана Гарпуна, а по ту сторону озера расположились кланы Сипухи, Медведя и Наковальни.

Кили жила в лесном клане то ли Оленя, то ли Лося – кого-то рогатого, если Марго правильно ее поняла.

Если бы взгляд королевы, скользя над волнами, мог взлететь стрелой, птицей расправить крылья и пронестись над перемычкой, разделяющей соседние зеркала озер, и дальше, вдоль холмов и запруд, через какое-то время она увидела бы бревенчатые башни Опожья и присыпанные малахитовым лесом владения одной из самых влиятельных семей на всем севере. Клана Трех Ветров, к которому теперь принадлежал ее брат, но не она.

Королева крепче сжимала подаренный Альриком кулон, оленьи рога впивались в тонкую кожу ладони.

Столько месяцев она представляла себе их встречу, и всякий раз в ее фантазиях Альрик первым прятал ее руки в свои большие кулаки, первым улыбался ей и первым начинал разговор. Но что, если он изменился, что, если его глаза встретят ее лишь недоумением и безразличием? Она убедила себя, что они медлят из-за алхимика, а на деле сама была рада оттянуть момент их встречи с братом. Уж не потому ли, что успела забыть, почему решила просить помощи и защиты именно у него? Когда тот, кто действительно ее защищал, был все время рядом.

А может, ей просто хотелось застыть в этом моменте, как в янтаре, за шаг до намеченного, когда худшее позади, а надежда на будущее еще не окончательно поблекла. Остаться в этом лете и не думать об осени.

Марго нравился Талик с его длинными домами, под чьими крышами, напоминающими перевернутую лодку, могло уместиться сразу несколько семей одного рода. С его простым бытом, огородами, корзинами с рыбой, мальчишками, пасущими коз, и старухами, плетущими сети. Королева с любопытством разглядывала искусную резьбу, которая покрывала здесь каждую дверь и каждый стол. Деревянные зайцы, кабаны и лоси водили свои хороводы среди папоротников и ежевичных кустов или прятались от волков с подкрашенными бурой краской пастями.

Даже злые лица идолов, расставленных вокруг городка, ее больше не пугали. Всем, кто входит и уходит, надлежало оставить у идола подношение: горсть брусники или орехов, кусочек сыра, полкружечки эля, стеклянную бусину или хотя бы медную пуговицу. Тогда духи и в Талике встретят радушно, и в путь проводят мирно, не чиня препятствий.

Мужчины как один носили бороды и ожерелья из острых щучьих зубов, свободные женщины, натрудившись за день, распускали волосы, а замужние стягивали их налобной повязкой, расшитой яркими нитками. Воительницы же заплетали тугие косы. Здесь каждая сама выбирала, нянчить ей детей и хлопотать у печи или учиться держать копье.

Попривыкшие за много лет к чужакам на своих землях, щучьи дети, как они сами себя называли, будто и не заметили появления еще двоих путников. Скупые на слова, внешне смурные северяне жили с сердцами нараспашку, и Марго быстро и легко свыклась с мыслью, что, возможно, ей придется надолго остаться среди этих людей, если брат примет ее в своем доме.