Аллея кошмаров

– Друзья мои, я всегда стараюсь, чтобы проверка способностей медиума проходила в обстановке, исключающей всякие сомнения. Как ни прискорбно, но среди медиумов встречаются мошенники, которые бесстыдно эксплуатируют благороднейшие и чистейшие чувства людей. Однако же я настаиваю на том, что мисс Кэхилл – незаурядный медиум. Она способна, хотя и с превеликим напряжением сил, работать в полумраке. Позвольте мне попросить присутствующих здесь дам удалиться с мисс Кэхилл в спальню, проследить за ее переодеванием и лично удостовериться, что под ее одеждой не скрыто никаких мошеннических устройств или приспособлений. Я прекрасно сознаю, что ни у кого из вас нет подобных мыслей, но для того, чтобы спиритуалистическое учение распространилось повсеместно, мы должны заявить миру и нашим злобным критикам, что видели все своими глазами. Под пристальным наблюдением.

Миссис Пибоди и миссис Симмонс встали. Мисс Кэхилл улыбнулась им, но не двинулась с места. Из небольшого саквояжа Карлайл достал пеньюар из белого муара и белые шлепанцы, вручил медиуму, и дамы вышли из гостиной.

Миссис Пибоди поднялась к себе спальню и предложила мисс Кэхилл:

– Проходите, милочка. Переодевайтесь, мы вас подождем у лестницы.

Медиум решительно помотала головой:

– Нет, мистер Карлайл просил, чтобы вы остались. Мне стесняться нечего.

От смущения дамы не проронили ни слова. Мисс Кэхилл медленно сняла платье и комбинацию, аккуратно свернула чулки и положила их рядом с туфлями. Оставшись совершенно нагой, она неторопливо встряхнула пеньюар, и миссис Пибоди охватило уныние, глубокое и необъяснимое. К горлу подкатил ком: в ее вдовьей спальне стояла обнаженная женщина. Мисс Кэхилл была прекрасна и невинна в своей наготе. Очевидно, ее разум все еще витал где-то далеко, в загадочных пространствах, куда он удалялся на время сеансов. Миссис Пибоди смотрела, как мисс Кэхилл запахивает пеньюар и небрежно завязывает пояс, и ей отчего-то вспомнилось, с каким сожалением в детстве она глядела на театральный занавес, опускавшийся на сцену по окончании пьесы. Мисс Кэхилл надела шлепанцы и улыбнулась дамам. Миссис Пибоди встала и разгладила складки платья.

– Милочка, мы так рады, что вы к нам пришли, – сказала она и повела всех в гостиную.

Там уже погасили все лампы, кроме одной, керосиновой, с абажуром рубинового стекла, которую принес с собой преподобный Карлайл. Ее тусклый свет озарял лица присутствующих.

Мистер Карлайл взял медиума за руку и подвел к креслу в нише.

– Давайте пока не станем задергивать шторы.

Гости снова замкнули круг и терпеливо ждали. Мэри Кэхилл закрыла глаза, потом застонала и откинула голову на спинку кресла. Из груди вырвался еще один низкий, глубокий стон. Мисс Кэхилл дернулась и тяжело задышала. Поясок белого пеньюара соскользнул, бахромчатые концы упали на ковер. Она содрогнулась всем телом, выгнулась, и пеньюар распахнулся.

Гости ахнули и подались вперед.

– Миссис Пибоди, будьте так любезны… – сказал преподобный Карлайл, будто благословил.

Она бросилась к креслу, чувствуя, как жар прихлынул к щекам, запахнула пеньюар, туго завязала пояс. Не удержавшись, ласково погладила руку мисс Кэхилл, но та вроде бы потеряла сознание.

Миссис Пибоди вернулась на место и посмотрела на мистера Карлайла. Он сидел выпрямившись, с закрытыми глазами. Руки лежали на коленях. В тусклом красном свете лампы лицо над суровой колораткой словно бы парило в воздухе, так же как и кисти рук, бездвижные, застывшие, будто из папье-маше. В полумраке смутно белели лица гостей и четко выделялась фигура медиума в белом пеньюаре; черные волосы сливались с окружающей тьмой.

Наконец духи начали подавать сигналы – тихий стук, затем удары погромче. Вот уже несколько минут мелодично позванивали хрустальные подвески люстры, будто ими играл невидимый ребенок, поднявшийся к самому потолку.

Вдруг раздался изумленный шепот миссис Симмонс:

– Я вижу свет.

И правда, у ног миссис Пибоди вспыхнула зеленоватая искорка и тут же исчезла. Миссис Пибоди ощутила дуновение – то самое психическое дуновение, о котором упоминал сэр Оливер Лодж[38]. Потом в воздухе появилось еще одно светящееся пятно и поплыло по гостиной. Миссис Пибоди поправила очки, чтобы получше его разглядеть. В пятне проступили очертания руки с перстом, указующим в небо. Свечение рассеялось.

Там и сям в полумраке замельтешили искры, но, скорее всего, они мелькали перед глазами миссис Пибоди. Внезапно все увидели, как перед медиумом, у самого пола, возникла сияющая масса, словно бы из ниоткуда. Масса постепенно обретала форму шара, потом воспарила к лицу мисс Кэхилл и на миг зависла.

Сияние стало ярче, и мисс Пибоди увидела в шаре девичье лицо.

– Каролина! Каро, милая, ты ли это?

В ответ раздался ласковый шепот:

– Мама… мама… мама…

Видение исчезло. Миссис Пибоди сняла очки и утерла глаза. Наконец-то! Ей удалось увидеть Каролину. Полное, совершенное сходство. В том же возрасте. Шестнадцать лет, очаровательная девочка, благослови ее Господь.

– Каро, не уходи! Не уходи, солнышко. Вернись!