Альма. Неотразимая

Жак Пуссен смотрит, как вдали, на мачте французского судна, покачивается фонарь. Он последний, кто его увидит.

Пуссен только что очнулся в ногах английских солдат. Он пойман, он в отчаянии, однако спасён.

41 Бродячие музыканты

Юзес, 25 апреля 1789 года

Мадемуазель, дорогая Луиза, я безумно скучаю по вас. Край, однако, приятный. Здесь гораздо теплее, чем в вашем замке, где всюду сквозняки и шёпот сплетен.

Альма наблюдает за незнакомцем, который пишет за столиком в дальнем углу. Он как раз поднял голову и смотрит в её сторону, но не видит. Лицо освещает вертикальное пламя свечи.

Завтра я заступаю на службу камердинером здешнего епископа, которого, по-видимому, почти не бывает дома. Мне удалось найти это место благодаря годам верной службы нашей маленькой принцессе, однако я уже скучаю по Версалю.

Остальные столики в трактире сгрудились вокруг незнакомца: их сдвинули, чтобы бросить на пол тюфяки, на которых лежат Альма с товарищами.

Он возвращается к письму:

Увы, мне не увидеть вас в пустынных коридорах здешних провинциальных замков, как прежде возникали вы за поворотом, в окружении детей Его Величества. Помню, вы даже не смотрели в мою сторону, чтобы не привлечь внимания малышки, которая всё подмечает и стала бы смеяться над чувствами лакея к воспитательнице королевских детей… Однако простите мне это письмо, в котором, вопреки обыкновению, я не буду говорить ни о вас, ни о своих чувствах.

Он на секунду задумывается.

Я пишу по поводу одного найденного мною средства, способного, как мне видится, решить ваши затруднения.

Однажды Альма научится писать и читать. Она себе пообещала. Она тоже будет потряхивать так рукой, сбрасывая чёрную каплю назад в пузырёк. Будет так же, как этот незнакомец, смотреть в пространство, подняв голову, а потом снова царапать пером бумагу.

Я знаю, что вы беспокоитесь о вашем будущем при дворе. Вы писали, на какие муки обрекает вас слишком горделивая и суровая одиннадцатилетняя принцесса. Её нрав мне известен, ведь я был лакеем малышки с рождения. Мать ласково зовёт её Бархаткой. Странное прозвище для той, у кого не лицо, а камень.

В прошлом письме вы упоминали случайно услышанный разговор между королевой и госпожой де Полиньяк по поводу скорого прибытия загадочной особы, которая займётся обучением принцессы. Прошу вас не поддаваться тревогам. Я не хочу и думать, будто с вами собираются расстаться. Главное сейчас – заручиться благосклонностью Их Величеств. Нужно впечатлить их, о чём и будет моё письмо.

Мне явилась одна мысль. Но не судите о ней прежде, чем прочтёте до конца…

Альма снова закрыла глаза.