Алмаз твоих драгоценных глаз (СИ)

‒ Тогда ты должна придти к нему первой, а Пит так сильно любит тебя, что непременно простит, ‒ говорю я и в запале сжимаю ее руку.

‒ Конечно, конечно, он меня когда-нибудь простит, ‒ печально произносит она.

Оставшееся время мы пьем чай, говорим о погоде, и о том, как радуются дети сладостям из Капитолия и полным мешкам муки и риса, которые президент Сноу посылает каждый месяц жителям двенадцатого в честь новых Победителей. Через часа полтора к нам приходят миссис Эвердин и Прим, которая болтает о школе и коте Лютике, а я, внимательно слушая ее, не свожу глаз с невеселой мамы Победительницы.

‒ Я совсем ничего не имею против Пита, ‒ с улыбкой сказала она репортерам, когда пришла встречать Китнисс на вокзал. ‒ Он очень достойный молодой человек, но моя дочь еще слишком юная, чтобы заводить отношения с мальчиками, ‒ и многозначительно посмотрела на Пита.

‒ Кажется, кому-то не поздоровится, ‒ послышался чей-то выкрик из толпы, а Пит отпустил руку Китнисс и отошел от нее на один шаг в сторону, но, видимо, и этого шага хватило. Может, кроткая миссис Эвердин, которая двадцать лет назад, нарушив родительскую волю, сбежала из города с шахтером, в день приезда серьезно повлияла на отношения дочери и сына Пекаря. Не зря же после окончания банкетов с бесплатной едой и развлечениями и прощания с телевизионщиками, Китнисс и Пит так редко бывали вместе на людях. А если и мои родители будут против, когда узнают, что я влюблена в Гейла Хоторна? Вдруг папа и меня будет считать слишком маленькой для того чтобы любить и быть любимой? И что тогда придется сделать мне? Смириться, как Китнисс? И смирилась ли она? В начале января будет тур Победителей, где «несчастные влюбленные» будут предоставлены сами себе, длинному поезду и почти трем неделям без родителей…

Много, много вопросов, на которые совсем нет ответов.

Вечером я ухожу, думая о своей подруге и ее парне, а еще о Гейле, которого я почти не вижу. Осень отобрала у меня редкие встречи с ним по воскресеньям, потому что пора ягод и грибов закончилась, а его беспробудная работа в шахте лишила меня даже маленькой возможности на свидание в будни.

Небеса берегут мои нервы: Делли всего раз за последние два месяца промелькнула предо мной на улице и сухо кивнула. Мне с ней разговаривать вовсе не хочется: она завистливая, и наговорила мне гадостей из злости. Ничего она не знает – ровным счетом ничего. Просто я не гуляю с парнями, а с Гейлом уже два раза по городу прошлась, вот она и зацепилась. Ну, да ладно, не буду из-за нее расстраиваться, пусть думает, что хочет, лишь бы снова увидеть Гейла…

Так медленно проходят мои дни. Я хожу в школу, ухаживаю за мамой, помогаю Мэри по дому, прошу папу хоть немного поспать, мечтаю о Гейле и дружу с Китнисс. Мы ходим друг к другу в гости, обсуждаем городские новости, вспоминаем общих знакомых, но чаще просто молча и пьем чай с пирожными Пита. Нам обеим нечем заполнить долгие будни, но сплетничать и болтать о тряпках - тоже невыход. Тема мальчиков для нас – табу: об отношениях между ней и Мелларком больше не спрашиваю: если захочет, сама расскажет, а у меня жениха нет, и ей это хорошо известно. Остается одно «но»: иногда я до боли кусаю губы, перебарывая страстное желание спросить о Гейле, ведь все чаще я хожу в Деревню Победителей с тайным умыслом: вдруг да встречу его там. В конце концов, они с Китнисс близкие друзья, да еще и двоюродные брат с сестрой, и он мог бы бывать у нее иногда, но не бывает. В будние Гейл работает до поздней ночи, а по воскресеньям охотится, запасаясь провизией на неделю…

– Мягче, мягче, – говорю своей подруге, отчаянно колотящей по клавишам пианино. Недавно Китнисс решилась учиться игре на музыкальном инструменте, но пока из этого мало что получается.

– Видимо, не мое, – сокрушается она. – Нужно каждому заниматься своим делом. А ты бы не хотела сходить в лес? – добавляет она, глядя на то, как ветер срывает с деревьев пожухлую листву. Все-таки коричневым великанам пришлось расстаться со своими детьми и этой осенью тоже.

– В лес? – как ребенок переспрашиваю я. – Очень, очень хочу! – и с этого дня начинаются наши вылазки в лес.

Забор с вечно отсутствующим напряжением, несколько дырок в сетке за кустами и вот он… Лес! Невероятный, свободный и такой похожий на Гейла. В лесу все по-другому: небо, земля, цветы, даже я становлюсь другой, наслаждаясь неизведанными ранее ароматами и чуть слышным шорохом зверей и птиц.