Алмазный трон

На боевых и стрелковых площадках раздвинулись щитоносцы и копейщики. Лучники и арбалетчики отступили назад. Посторонились команды метательных машин.

Из-за крепостных зубцов к широким проёмам воины выдвигали массивные многозарядные короба и выносили лёгкие корзины с огненными стрелами. И вот уже в руках стрелков дымятся факелы, а пучки хоцзян направлены на приближающихся всадников.

Те пока не стреляют. Кочевники не добрались ещё достаточно близко.

Однако огненные стрелы летят дальше обычных и разят сильнее. Правда, бьют не так точно. Но если их толкает вперёд не только сила сгорающего ингредиента огня хуо-яо, но и сила магии, хоцзян становятся страшным оружием…

Чжао-цзы решил использовать чары сразу. Да, нанеся удар первым, он приоткроет возможности своей боевой магии и потратит часть своей силы. Но зато сомнёт первый натиск и уничтожит немало вражеских воинов. Это будет достойный обмен. В конце концов, израсходованную магическую силу можно восстановить с помощью Стены и Костей Яньвана. А вот где взять новых людей и как восполнить поредевшие ряды?

Чжао-цзы не стал зажигать волшбой тысячи фитилей. Для этого необходимо видеть все стрелометные установки сразу. Иначе можно ошибиться. А малейшая ошибка в таких делах обходится слишком дорого. Взрывы на боевых площадках ему не нужны.

Пусть хоцзян выпустят его воины, а он сделает всё остальное.

Чжао-цзы раскинул руки в стороны.

— Залп! — приказал Чжао-цзы.

И выплюнул первое заклинание.

— Залп! Залп! Залп! — разнеслась по Стене команда, подхваченная десятками глоток. Командиры повторили приказ Чжао-цзы. Склонились факелы в руках факельщиков. Огонь коснулся фитилей.

Второе заклинание…

Шумные всполохи пламени. Сотни стрел, устремившиеся навстречу вражеской коннице, от Стены за огненными стрелами потянулись длинные дымные хвосты.

Чжао-цзы чувствовал сейчас каждый след каждой стрелы.

Третье заклинание…

Он скручивал растрёпанные дымные волокна в тугие канаты, не давая им рассеиваться. Он управлял дымом, а через дым — стрелами-хоцзян.

* * *

Бельгутай скакал в первой сотне и видел всё.

Татарские лучники ещё не успели натянуть тетивы тугих луков-номо, когда между крепостными зубцами полыхнули яркие огоньки. Густой белый дым окутал верхние ярусы стен и башен.

Тучи ханьских стрел, подгоняемых гудящим дымным пламенем и, видимо, не только им, преодолели расстояние, недоступное стреле, пущенной из обычного лука. Огненный рой обрушился на атакующих.

Стрелы ханьцев с шипением, свистом и воем заметались между всадниками, сбивая из сёдел людей и валя с ног лошадей.

Противник использовал то же оружие, которым обстрелял колдовскую Тропу урусского коназа-шамана. Только на этот раз огненных стрел было больше. Много больше.

Начали рваться заряды, привязанные к древкам. Всполохи пламени и снопы искр обжигали и слепили. Перепуганные кони шарахались в стороны, скидывая и затаптывая седоков. Несколько десятков всадников повернули назад. Однако вырваться из разверзшегося ада удалось не всем.

Огненные стрелы, связанные с Длинной Стеной чётким следом, всё кружились и кружились, плетя замысловатые дымные петли и зигзаги, которые не спешили рассеиваться.

А потом…

«Колдовство!» — понял Бельгутай. Вот это — точно колдовство!

Сотканные из дыма и зависшие над землёй силки, как выяснилось, держали оплетённую добычу крепче стальной проволоки. Дымные кольца начинали затягиваться.

Брошенную к Стене конницу словно опутывали тысячи ремней. Опутывали, давили. Раздирали.

Бельгутай видел, как стягивающиеся дымные полосы проходят сквозь людей и коней и как дым половинит их. Против таких чар не помогали ни щиты, ни латы. Переплетения дыма, скрученного в тёмные упругие жгуты, рвали на части всадников и обезумевших лошадей. Одна петля захватила его самого вместе с десятком других конных стрелков. Петля становилась уже. Крики вокруг — громче. Люди и лошади в панике сбивались в кучу.

Кто-то, взмахнув плетью, звонко стеганул по конскому крупу и попытался выскочить из ловушки. Не смог: дымный шлейф отсёк жеребцу передние ноги. Конь рухнул наземь. Упавшему всаднику отрезало голову и обе руки.

Кто-то скатившись с седла, попытался пролезть под колышущейся петлёй. Тоже не вышло: изогнувшаяся книзу дымная полоса срезала бедолаге шлем и полчерепа.

Бельгутай вырвал из ножен саблю, рубанул по дымному узлу. Какое там! Крепкий дамасский клинок переломился надвое.

Глава 5

— Коназ! — яростно прорычал Огадай. — Мои воины! Они же там… сейчас…

«Погибнут!» — мысленно закончил за хана Тимофей. Да, было похоже на то. Очень похоже было. Тимофей покосился на князя.

Угрим не слышал и не видел никого. Губы князя шевелились. Руки медленно-медленно поднимались. А после — резко, с силой ударили по воздуху, словно разрывая невидимую паутину.