Алмазный трон

Военачальники-«демоны» быстро наводили порядок в строю. Небольшая группа линь гуй, спустившись на верёвках, ставила в песке с наружной стороны Стены заострённые колья. Даже такая хлипкая преграда лишней не будет. Сейчас не следовало пренебрегать ничем.

А далеко на западе виднелся разверстый зев чужой Тропы и разливающееся по равнине вражеское войско. Что ж, пока враг накапливает свою силу, нужно укреплять свою.

Чжао-цзы снова открыл Тропу Диюйя. Ему ещё было кого звать и кого вести по этой тёмной дороге.

* * *

На следующее утро всё было готово к штурму. Войска выстроились в несколько рядов. Конница, пехота, снова конница, и опять пехота… Лёгкая, тяжёлая, щитоносцы, стрелки, копейщики… Латиняне, татары. Татары, латиняне…

Разноязыкая рать была похожа на слоистый пирог. Отряды, отделённые друг от друга небольшими промежутками, располагались таким образом, чтобы любой из них мог при необходимости выдвинуться вперёд или, наоборот, отойти вглубь построения.

Первую линию союзных войск Угрим поставил на изрядном удалении от Длинной Стены. Видимо на такой дистанции сила Стены и ханьского чародея не представляла большой опасности, и князь-волхв легко мог совладать с чужими чарами. Но что будет дальше?

Вернее, что будет ближе к Стене?

Угрим раскинул руки и, прикрыв глаза, бормотал какое-то заклинание. Тимофей наблюдал за ним, не смея ни о чём спрашивать. Чуть позади молча ждали Феодорлих и Огадай. Вокруг толпилась свита императора и хана.

Князь медленно провёл ладонями над кристаллами с Костьми и вдруг резко вскинул руки к небу. Земля под ногами вздыбилась. Ступни ушли в потёкший рыхлый песок.

Угрим, Тимофей, Феодорлих и Огадай, императорские и ханские дружинники в один миг поднялись над войском. Кто-то из императорских трабантов вскрикнул от удивления. Кто-то из нукеров хана не устоял на ногах и упал, звякнув доспехом.

Тимофей огляделся. Крысий потрох! Князь-волхв возвёл песчаный холм. Сыпучий, правда: с крутых склонов струился песок и скатывались воины, не попавшие на верхнюю площадку. И не так, чтобы очень высокий. Верно говорил Угрим: песок — не скала. Его высоко не поднять и крепко держать он не будет. Но всё же курган, сотворённый княжеской волшбой, оказался весьма полезен.

С его вершины нельзя было заглянуть за крепостные зубцы, однако подступы к Стене просматривались отсюда великолепно. Лучшего места для наблюдения и руководства войсками поблизости точно не найти.

Тимофей всматривался в равнину, раскинувшуюся между песчаным холмом и Длинной Стеной. Ни рва, ни вала перед ханьскими укреплениями не было. Оно и понятно: рыть рвы и делать защитные насыпи там, где ветер гоняет податливый песок, бессмысленно. Зато у самого подножия Стены уже торчали в несколько рядов заострённые колья, которых раньше не было. Неприятная мелочь…

Ворот нигде не видно. Вероятно, караванные пути проходили через другие участки Стены. Это было и хорошо, и плохо: ворота, сколь бы не были они крепки, проломить всё же легче, чем толстую кладку. Однако при наличии ворот и враг может в любой момент совершить неожиданную вылазку.

Угрим продолжал колдовать. Князь сложил три колдовских кристалла вместе и забормотал новое заклинание. Тимофей следил за волшбой князя. Из-за прозрачной корки гранённых самоцветов просочивалась чернота вмурованных в кристаллы Костей. Песок под древними артефактами темнел и твердел. Будто спекался в невидимом пламени, которое не давало жара.

Сыпучий холм обретал прочность. В воздухе тоже возникло тёмное марево, накрывшее вершину холма колышущимся туманным куполом.

Чернота из Кощеевых Костей лилась и истекала до самого подножия холма. А достигнув его — останавливалась и застывала, как будто обозначая границу. Но границу чего?

Угрим закончил волшбу. Пелена над холмом рассеялась, песок под ногами из чёрного стал тёмно-серым. Одинокая дюна, поднятая магией среди волнистых песков, выделялась на фоне светло-жёлтой равнины, словно подкрашенная.

— Что ты сделал, коназ? — хмуро спросил Огадай.

— Закрылся от Тёмных Троп, — усмехнулся Угрим. — У меня нет Длинной Стены, оберегающей целые царства, но в трёх Костях достаточно силы, чтобы оградить от чужой магии небольшой холмик. Ханец не сможет протянуть сюда свою Тропу. Так я буду чувствовать себя спокойнее.

Что ж, весьма разумно и предусмотрительно. Тимофей помнил, как латинянский маг Михель Шотте, открыв свою Тропу под татарским шаманом, втянул в неё и самого шамана и принадлежавший ему колдовской кристалл. Для шамана тогда всё закончилось печально.

— Теперь это место хорошо защищено, — продолжал князь. — Здесь будет моя и ваша ставки. Здесь будут храниться Кости. И отсюда, от этого холма войска пойдут на штурм.

— Эту бы кучу, да к Стене привалить, — притопнув ногой по затвердевшему песку, сказал Феодорлих. — По такому намёту воины легко поднялись бы наверх.

Угрим ему не ответил.

— Помнится, под Острожцем вы, князь, погубили немало моих бойцов, двинув на них от крепости земляной вал, — вновь заговорил император. На этот раз — громче и настойчивее.

Единственный глаз Феодорлиха сверлил волхва.