Алмазный трон

Отбить саблей вражеское копьё. Подставить щит под алебарду. Срубить крюк боевого молота, тянущийся к шее.

Вслед за Бельгутаем в атаку бросились западные горцы и пешие кочевники — те немногие, кто уцелел.

Длинные пики прикрыли всадника, тяжёлые швейцарские алебарды ударили справа и слева. Замелькали татарские сабли, топоры и булавы. Подмога подоспела весьма кстати.

Бельгутай вздёрнул коня на дыбы. Копыта обрушились на прямоугольный ханьский щит с оскаленной драконьей мордой. Сабля достала щитоносца. И копейщика. И ещё одного…

Откуда-то спереди и справа вынырнул ханьский воин с дымящейся бамбуковой трубкой на копейном древке. Ханец направил своё оружие на Бельгутая, но сабля всадника и в этот раз оказалась проворнее. Привстав на стременах, Бельгутай дотянулся до копьеносца с громовым зарядом. С маху срубил древко. Наконечник копья и прикреплённая под ним трубка с горящим фитилём, отлетели в сторону. Обрубок упал под ноги ханьцев.

Прогремел взрыв. Сильное искрящееся пламя завертело огненную трубку. Громовой заряд свалил несколько вражеских воинов в ближайшем ряду.

Бельгутай едва удержал шарахнувшегося в сторону жеребца. Направил коня на очистившееся пространство. Продвинулся ещё немного вперёд. Потом ещё.

И ещё. И ещё…

Они наступали. Ханьцы, теснимые с трёх сторон, искали спасения в Стене. Враги уходили в неё, как вода уходит в песок.

То ли уходили сами, то ли их втягивала Стена.

А если отправиться за ними? Если прорваться за Стену на плечах отступающего противника? И уже там, на той стороне, продолжить бой…

Там ведь врагу спасаться будет негде.

— Вперёд! — крикнул Бельгутай.

Махнул рукой союзникам, надеясь, что они поймут его замысел.

Сам поднял саблю, саданул по бокам взмыленного и израненного жеребца. Бросил коня на ханьского воина, пятившегося в Стену.

Ханец сделал шаг назад. Скрылся за шершавой поверхностью.

Конь под Бельгутаем истошно заржал, встал свечой, не желая ломиться в кладку, которая казалась неприступной и непроходимой. Упрямая скотина! Подавшись вперёд всем телом, Бельгутай нанёс рубящий удар через голову коня.

Сабля легко вошла в Стену. Даже вроде бы кого-то там, в Стене, задела: Бельгутай явственно ощутил сопротивление под клинком. И…

И всё.

Кладка, беспрепятственно пропустившая ханьских воинов, затвердела в одно мгновение.

Сабельная рукоять вырвалась из ладони. Изогнутый клинок так и осталась торчать в сплошной монолитной кладке, словно вмурованный в неё с начала веков.

Конские копыта скребанули по Стене. Ударившись грудью в непреодолимую преграду, жеребец едва удержался на ногах.

Несколько пик и копий оцарапали кладку. Пробить её они уже не могли.

А сверху на головы штурмующих полетели стрелы и камни.

В тылу рога протрубили отступление. Позвали назад боевые барабаны.

Выругавшись, Бельгутай повернул коня.

Отряды штурмующих отхлынули от Длинной Стены.

Под Стеной остались лежать трупы и тяжелораненые. Ханьцы, татары, латиняне — всё вперемежку. Вражеская вылазка была отбита.

Штурм тоже не удался.

Кровь павших впитывалась в песок. Начинало темнеть.

* * *

Выгнутая алая полоса, связывавшая ханьскую Стену и княжеский холм, разорвалась и растворилась в воздухе. Угрим шумно выдохнул. Стряхнул с пальцев мерцающие сияние остаточной волшбы, утёр пот со лба.

Похоже, противостояние магов закончилось с первыми сигналами барабанов и труб.

А барабаны всё били. Особенно сильно громыхал большой барабан ханской ставки. Боевые рога пронзительно трубили, отзывая войска от Стены.

Угрим шагнул к стоявшим в отдалении Феодорлиху и Огадаю. Надвинулся на них мрачный, как туча. Тимофей, подхватив Кости, поспешил следом. Про себя Тимофей отметил, что свиты вокруг хана и императора сейчас было больше чем обычно. Интересно, с чего бы?

Впрочем, он уже догадывался о причине.

— Кто из вас отдал приказ к отступлению? — в голосе князя зазвенела сталь. — Почему войска отходят? Почему к Стене не подносят новые лестницы?

Угрим задавал вопросы таким тоном, будто уже знал ответы. И вполне возможно, что так и было.

— Войска отходят, потому что сейчас под Стеной им делать нечего, — сухо отозвался Огадай. — А приказ об отступлении своим людям отдал я.

— И я — своим, — добавил Феодорлих.

— Нужно продолжать атаку, — холодно процедил Угрим. — Нужно додавить врага.

Тимофей покосился на князя. Он что, всерьёз? Хочет штурмовать в темноте, без передыху? Там, под Стеной уже громоздятся горы трупов, а Угриму этого мало?

— Хан. Император, — князь сверлил союзников взглядом. — Вводите в бой свежие силы. Немедленно.

— Свежих сил не осталось, урус, — хмуро сказал Огадай. — Сегодня кровью умылись все. Людям и лошадям нужно отдохнуть.

Угрим смерил хана пристальным взглядом. По губам князя скользнула кривая усмешка, не предвещающая ничего хорошего. Нукеры-телохранители почувствовали опасность. Обнажив сабли, придвинулись поближе к своему повелителю. Лучники потянули стрелы из колчанов.

— Князь, — бесцветным голосом заговорил Феодорлих. — Воины устали. Наступает ночь…