Алмазный трон

Колдовской путь был перекрыт, подмога — отрезана. Но Тропой уже воспользовалось немало бойцов. Ханские нукеры и имперские рыцари уверено теснили воинов вражеского мага.

Те скакали как зайцы и крутились волчками. Ханьцы дрались отчаянно, нанося смертоносные удары с нечеловеческой ловкостью и быстротой. Но численный перевес был не на их стороне. И защищать своего колдуна им становилось всё сложнее.

Бельгутай пробился вперёд. Рядом, гулко ухая из-под шлема, размахивал длинным мечом закованный в железо латник Хейдорха. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, он орудовал своим тяжёлым клинком на удивление споро, и рубил с такой силой, с которой способен ударить не всякий степной богатур. С прямого клинка стекала ханьская кровь. Надёжный доспех защищал имперца от лёгкого оружия противника.

Дзинь! От рыцарских лат отскочил, так и не найдя уязвимого места, небольшой дротик. От второго метательного снаряда пришлось уворачиваться уже самому Бельгутаю. Ничего — увернулся.

Они почти добрались до вражеского колдуна. Путь к магу преграждали лишь два телохранителя. Старые знакомые, между прочим. Бельгутай узнал обоих.

Один… вернее одна — дева-воительница, вооружённая длинной цепью с тяжёлым гранёным наконечником. Намотанный на тонкую изящную руку кистень с гудением раскручивается в воздухе. Ханьская девка выбирает, куда бы метнуть груз. Именно она пленила императора Хейдорха.

В руках второго ханьца мелькают железные крюки с заточенными серпами-кастетами на рукоятях. Этот — похитил Огадая.

Бельгутаю хотелось бы посчитаться в первую очередь с ним, но дело пришлось иметь с ханьской девкой: она напала на него сама. Воин, вооружённый крюками, атаковал латника-имперца.

Ладно, пусть так. Пока…

Плохо было то, что цепь — длиннее сабли и позволяет наносить удары издали. Зато после стычки на тёмном холме Бельгутай знал, чего ждать от коварного оружия ханьцев и чего следует опасаться.

Взмах, бросок — и заострённая гирька полетела в ноги. Его хотели стреножить и повалить, как необъезженного жеребца.

Не выйдет! Бельгутай подпрыгнул. Цепь звякнула об пол. Ханьская девка резко, словно подсекая попавшую на крючок рыбу, дёрнула своё оружие назад. Не поймала, не зацепила.

Отступила на пару шажков…

Бельгутай приблизился на шаг.

Она перехватила цепь свободной рукой. Крутнула над головой снова.

Где-то рядом звякнули о меч ханьские крючья. Послышался противный скрежет металла о металл. И снова — звон.

Бельгутай не успел повернуться и посмотреть, как обстоят дела у союзника-имперца: девка опять хлестнула кистенём. На этот раз поверху и наискось.

Подставлять под такие удары саблю глупо. А уж тем более — подставлять руку или голову.

Бельгутай пригнулся. Но, видимо, действовал не достаточно расторопно. Увесистый грузик на конце цепи ощутимо ударил по наплечной пластине куяка. К счастью, ханьское оружие задело его вскользь.

Бельгутай перекатился через спину, следя за тем, чтобы не запутаться в длинной цепи. Вскочил на ноги. Оказался ещё ближе к ханьской девке и к ханьскому магу.

И снова — удар. На этот раз пришлось отскочить назад. Но для того лишь, чтобы…

Тяжёлый гранёный наконечник мелькнув перед глазами, врезался в пол и поднял облачко пыли.

Бельгутай опередил врага на долю мгновения. Наскочил на цепь. Удержался, когда её попытались вырвать из-под ноги. Прижал второй ногой, заставляя ханьскую девку пригнуться и напрячься всем телом…

И — ещё один прыжок.

В тот самый момент, когда она повторно рванула своё оружие. С ещё большей силой.

Цепь взвилась в воздух. Девка, потеряв равновесие, подалась назад и едва не упала на спину. Перехватить кистень и ударить снова она в этот раз не успела. Расстояние резко сократилось. Сабля Бельгутая дотянулась-таки до длинной красивой шеи.

Рубить или не рубить женщину — такого вопроса перед ним не стояло. Если перед тобой опасный враг, выбор невелик: или убивать или быть убитым самому. И совершенно не важно, есть ли у врага женские прелести или их нет.

Она пыталась драться даже с рассечённым горлом, даже захлёбываясь собственной кровью. Впрочем, двигалась ханьская девка уже не так проворно. И совсем недолго.

Рядом всё ещё сражался богатур Хейдорха. Маленький шустрый ханец, бившийся без доспехов, наверное, смог бы одолеть его, если бы обладал свободой маневра. Но ханец в первую очередь старался не пропустить врага к своему господину. И это обстоятельство сковывало его движения.

Вот и сейчас вместо того, чтобы уклониться от сокрушительного удара, как Бельгутай уворачивался от железной гирьки на цепи, он остался стоять на месте. Только прикрылся своими железными крюками.

Но обрушившийся сверху меч был слишком тяжёл, а удар имперского воина — слишком силён. Крючья, захватив клинок, не смогли ни остановить его, ни отвести в сторону, ни вырвать, ни переломить. Острие меча рассекло ханьцу левую руку от плеча до локтя.

Один крюк упал на пол. Зато вторым раненый ханец умудрился подцепить противника за ногу.

Рывок… Закованный в железо латник с грохотом рухнул навзничь.