Алмазный трон

Впрочем, больше ничего ханец сделать не смог: к нему уже подскочил Бельгутай. А раненных врагов он добивал столь же хладнокровно, как и женщин с оружием. Особенно если раненые всё ещё оставались опасными противниками.

Ханьский крюк попытался поймать юркую саблю. Но одного крюка для этого, было недостаточно.

Секущий удар. Кровавый фонтан…

Всё! Теперь путь к ханьскому чародею — свободен. До огромного сияющего алмазным блеском трона и стоящей возле него фигуры в зелёном плаще и островерхой круглой шляпе оставалось всего ничего.

* * *

Угрим нанёс свой удар, как раз в тот момент, когда противник отвлёкся на Бельгутая. Тимофей видел, как ханец простёр руку к нойону, но так и не успел завершить волшбу.

Целый сноп огненных копий, словно сброшенная сверху воротная решётка, накрыл ханьского чародея. Копья царапнули пол, оставив перед Кощеевым троном косые дымящиеся росчерки.

Пол сморщился, как кожа старухи. В нескольких местах в каменных плитах появились глубокие рваные борозды, похожие на следы от когтистой лапы. Причём, в канавах, процарапанных колдовскими когтями, запросто смог бы укрыться человек.

Труп ханьской девы-воительницы, которую с таким трудом одолел Бельгутай, размазало в кровавую кашу. По всей зале разлетелись звенья порванной цепи от её кистеня. В бесформенное месиво железа и плоти превратило тяжеловооружённого латинянского рыцаря и свалившего его ханьца, также попавшего под саблю Бельгутая. Татарский нойон, на своё счастье, успел вовремя отскочить в сторону.

Отшвырнуло оба лежавшие под троном магических кристалла. Один самоцвет, сверкнув гранёными боками, закатился в глубокую канавку.

Далеко — к лестнице — отбросило и желтолицего чародея. Отбросило, но не убило. И даже, кажется, не поранило всерьёз.

Вражеский маг сразу вскочил на ноги. Правда, теперь он был без шляпы, а его длинный зелёный плащ зиял прорехами и дымился.

Бормоча неразборчивую скороговорку, чародей крутнулся на месте. Взмахнул руками. Широкие рукава и длинные полы плаща описали круг.

Волна рассеянной боевой магии ударила по всей зале.

Противник бил неприцельно, не выбирая жертв, не отделяя немногих ещё оставшихся в живых своих воинов от чужих.

Зато он бил сильно и быстро.

* * *

Проклятие! Трижды проклятие! Девятижды!

Лишь нечеловеческим усилием воли Чжао-цзы не позволил себе утратить самоконтроль.

Он только что чуть не погиб! Лишь сотворённое в последний миг защитное заклинание позволило ему уцелеть между разодравших пространство копий-когтей.

Защита вовремя выпихнула его из опасного места, и он очутился у ведущей наверх лестницы. Правда, при этом Чжао-цзы на время утратил связь с кристаллами Силы и лишился их бесценной подпитки.

А к нему уже бежали вражеские воины, смявшие «лесных демонов». Ну, или почти смявшие. Ближе всех снова оказался упрямый кочевник, сразивший Чуньси и Байши.

Выбора не оставалось. Чжао-цзы сделал то, что было ещё в его силах и на что не требовалось много времени и магической энергии.

Варваров было много, «демонов» — мало. Так что можно было не жалеть никого.

Чжао-цзы не стал использовать сложные смертоносные заклятия направленного действия. Он даже не стал никого убивать.

Он ограничился тем, что попроще и побыстрее. Круговым парализующим и останавливающим ударом, наносимым вслепую. Такое заклятье заденет любого человека, который находится в сознании. Любого обычного человека. Опытному магу оно, конечно, не навредит. Да и не очень опытному — тоже. Но среди варваров был сейчас только один человек, разбирающийся в магии.

И надо было сделать так, чтобы остальные больше не вмешивались в их поединок.

* * *

Бельгутай воздал хвалу Великому Тэнгри. Повезло: ему чудом удалось выскользнуть из-под мощного магического удара Угрима. Окажись он чуть ближе к ханьскому чародею, урусская волшба превратила бы его в фарш, как девку с кистенём, как вражеского воина с боевыми крюками, и как латника Хейдорха.

Но он уцелел.

Ханьский маг, впрочем, тоже. Значит, битва ещё не закончена.

Бельгутай снова атаковал противника. Он подбежал к вражескому колдуну первым. Он уже почти добрался до него.

Ещё пара прыжков.

И — ещё один.

Взмах саблей и…

Маг резко крутнулся на месте. Зелёный плащ — весь в дымящихся прорехах — мелькнул перед лицом Бельгутая.

В нос ударил запах горького дыма. Воздух вдруг сгустился, уплотнился…

Под доспех кольнули десятки невидимых стрел, безошибочно отыскавших на теле Бельгутая самые чувствительные точки. Нет, колдовские стрелы не навредили, не искалечили и не поранили его. Они лишь причиняли боль и держали его лучше любых пут и оков.

Невыносимая боль остановила и сковала Бельгутая.

Потом боль ушла. И он вовсе перестал что-либо чувствовать. Он больше не ощущал своего собственного тела.

Пальцы судорожно вцепились в сабельную рукоять, но занесённый над головой ханьца клинок уже не мог опуститься.

И сам Бельгутай был не в состоянии двигаться. Вообще. Никак.

Невидимые колдовские стрелы, пронзившие его насквозь, не позволяли даже упасть. Непонятным образом они удерживали тело пригвождённым к воздуху. Бельгутай как бежал — так и застыл на месте.