Альтернативная личность

Отказывается, — сообразила Соня. Прелюдия затянулась, и нужно было показывать собачку. — А если она ее не примет? Примет. Ведь это ее собачка, — убедила себя Соня. Девушка жестом фокусника сорвала с корзины покрывало. Собачка вскочила.

— Жуля! — воскликнула старушка. — Жуля, милая… Иди ко мне. — Старушка протянула руки. Собачка завиляла хвостом, опрокинула корзину, выбежала к хозяйке. — Какая ты красивая, Жуля! — Старушка прижала собачку к груди и заплакала. — А это что у тебя? Я плохо вижу…

— Бант, — сказала Соня и опустила глаза.

— Бантик? Твой бантик? Милая моя. Как я рада, как я рада. Пойдем, пойдем… — Старушка направилась к выходу, но, сделав шаг, остановилась. — Чем я могу вас отблагодарить? Ведь у меня ничего нет.

— А ничего и не надо, — вздохнула Соня.

— Может… Может я все-таки напишу? У вас имеется книга отзывов?

— Книга отзывов? — переспросила Соня. Книги отзывов не было. Но Соне не хотелось разочаровывать старушку. Если уж делать хорошее, то до конца. — Да, сейчас подам.

Соня бросилась к столу, лихорадочно подыскивая что-нибудь похожее. Ежедневник!

— Вот, — протянула Соня ежедневник и ручку. — Садитесь здесь.

Старушка замялась:

— Вы знаете… Я ведь совсем не вижу… Может, я продиктую вам? А потом вы покажете, и я распишусь.

— Хорошо, — согласилась Соня, усаживаясь за стол.

Старушка опустила Жулю на ковер и принялась диктовать текст. Соня покосилась на Жулю: собачка растопырила лапы, опустила к ковру живот… Соня вздохнула, зашуршала по бумаге. Текст получился короткий, но добросердечный — старики это могут. Девушка передала ежедневник.

— Вот здесь, — показала Соня.

Хозяйка собачки расписалась, захлопнула ежедневник, и… на стол выпала фотография Берггольца.

— Ой, — сказала старушка, — фотография. — И близко-близко поднесла ее к глазам. — Кто это? — воскликнула старушка и повторила: — кто это?

— Сергей Арнольдович, — без интереса ответила Соня.

— Арнольдович? Боже, как похож на моего сына! — Старушка почему-то заплакала, и Соне вдруг захотелось заплакать вместе с ней. — Вы уверены, что это Сергей Арнольдович?

Соня удивилась:

— А как же.

— Простите, — сказала старушка и вернула фотографию, — простите. Слепая я… Жуля, пойдем!

* * *

Марина Петровна любила утопить педаль — скорость очень любила. И все у нее было на скорости: работа, любовь, скандалы. Все скоростное, опасное. И тридцать лет, и все не «еще спереди», а уже было, было! И сейчас она неслась… Она сама этого не знала, куда. А куда глаза глядят! Все надоело. Надоело все. До рвоты. «Я-вас-всех-не-на-ви-жу. И в ответ разрешаю ненавидеть меня!» Ей захотелось чего-то необычного, из ряда вон. Марина поправила темные непроницаемые очки, сжала руль, вдавила в коврик модным ботинком послушную педаль. «Божью коровку» вынесло на встречную полосу. Фары рассекли темноту, высветили стену леса. Кр-расота! Снег изо всех сил бил в лобовое стекло. Кр-расота! И тепло: шуба греет, печка работает. Кр-расота! И одна. Кр-расота! Она схватила с соседнего кресла неполную бутылку, пустила в себя глоток, поморщилась — кр-расота! — и тут же услышала телефонный звонок.

— Слуш-шаю, — ответила она и засмеялась.

— Прости меня, — сказал мужской голос. — Я, знаешь, не могу без тебя…

— Силантьев, пошел к… — Марина икнула, — к черту!

— Я тебя люблю… шепнул голос.

— А я тебя — нет! — Она нажала кнопку стеклоподъемника — в лицо ударил снежный воздух — швырнула телефон в окно. — Сволочь! — И потянулась к бутылке на соседнем кресле.

Впереди показался пост ГАИ. Офицер махнул жезлом. Марина сбросила скорость, обернулась назад:

— Спишь, кисочка? Ну спи, спи…

Офицер без приглашения полез в салон, повертел в руке бутылку, отбросил на заднее сиденье. Его внимание что-то привлекло.

— Кошка?! — настороженно бросил он — Мертвая?

— Не твое дело, лейтенант! — отрезала Марина и расхохоталась.

— Капитан, — сказал офицер, раскрывая водительское удостоверение.

— Значит, будешь… — пообещала Марина.

— Так, Глухова Марина Петровна… Техталон… — Он прищурил глаз. — А пройдемте-ка со мной.

— Вот это видел? — Марина показала средний палец.

— Много раз, — ответил офицер, ловко вынул ключи из замка зажигания и распахнул дверь.

Две минуты пьяного сопротивления, истерика с обещаниями сюда еще вернуться, имитация кино-драки…

— Садитесь вот сюда, — офицер предложил Марине стул и подсел рядом.

— Где я? — спросила Марина.

— Здесь, — ответил офицер.

— А именно? — Марина закрыла глаза.

— Вот тут. — Офицер вынул из портупеи карту, придвинулся к Марине, ткнул пальцем в черный кружок с надписью «Снежин».

— А именно? — повторила Марина сквозь сон и опустила голову офицеру на плечо.

— Я же говорю вам: вот тут…

* * *

— Странно, — сказал офицер, — мы проверили по картотеке — нигде не значится, ни она, ни ее машина. И вот что, — офицер закатал брюки, — видите? Это каблуком она меня. И вот здесь…

— Не нужно, не нужно, — остановил адвокат и полез в карман. — Возьмите еще.

Офицер спрятал купюру.

— Я могу ее забрать? — спросил адвокат.

— Можете. — Офицер кивнул на окно. — Машина на штрафной стоянке. Подать?

— Спасибо, мы сами.