Альтернативная личность

Издалека начинался очередной день. За стеклом кружило глупую рисовую крупу. Крупные зерна с разбегу плюхались на карниз, дробились, терялись в толпе себе подобных. Недобитый фонарь, склонив голову набок, дремал у табачного киоска. Взрезая девственную целину, одинокий прохожий крался к дороге. Андрей Борисович вздрогнул — в соседнем номере зашепелявило местное радио, где-то в трубах над головой пролилась вода. Он вернулся на кровать. Так и буду лежать до конца жизни, — подумал Андрей Борисович и повернулся на бок. — И пусть никто не ищет. Никогда. Ни за что. А через много-много лет в «Правде Снежина», на последней ее странице, в разделе «Происшествия» меленько-меленько напишут две строчки: иссохшая мумия мужчины, тридцати — тридцати пяти лет, обнаружена там-то, тогда-то. Имя неизвестно. И никто не вспомнит о человеке. Как будто и не было. А Марина Петровна и знать об этом не будет. Аминь и аллилуйя! Эх, Марина Петровна, Марина Петровна…

* * *

Соня опустила поскуливающую корзину на землю, сунула под мышку пластинку, вынула из сумочки карточку и прислонила ее к панели кодового замка. Цокнул языком электронный механизм. Соня взбежала на третий этаж, забренчала ключами, вошла в офис. Не снимая куртки, включила проигрыватель, опустила на него пластинку. Скрипнула игла, и помещение наполнилось Руслановой.

"По диким степям Забайкалья,

Где золото роют в горах,

Бродяга, судьбу проклиная,

Тащился с сумой на плечах…"

Соня села на диван, расстегнула куртку. Вот он, кайф. Какой голос! А Сергей Арнольдович почему-то не жалует. Он вообще многое не жалует. И вкусы у него… «Ладно, не будем», — остановила себя Соня.

"Бродяга к Байкалу подходит,

Рыбачью он лодку берет.

Унылую песню заводит,

Про Родину что-то поет…"

Вчера Соня рассказала Сергею Арнольдовичу о возникшей проблеме. Проблемка так себе, но из неприятных: собачка, которую Соня нашла на улице по требованию старушки, неожиданно оказалась не той. Нет, не породы — вообще не той. Мелочь, часть жизни, но неприятно. А Сергей Арнольдович целиком против старушки, со всеми ее проблемами, даже со всей ее жизнью: он халявщиков терпеть не может. Так и сказал. САБ, одним словом. И с собачкой пришлось распрощаться.

И вот она, то есть Соня, вторично отправилась к этой старушке — Соня вспомнила гремучую смесь запахов освежителя воздуха и нафталина — у стариков иногда такое бывает — бр-р! — и вновь внимательно выслушала старушку, после чего сделала подробную запись. И что? А ничего, нужно искать. Иначе старушка заболеет, сляжет, и родственники, возникшие на пороге офиса, обвинят Соню и Берггольца в черствости, халатности и прочая, и прочая, и прочая. Да, псина, в самом деле, не та. Поиски пришлось возобновить.

Утром она подобрала на улице другую, совпадающую с описанием, собачку. Ну, почти совпадающую.

Соня потрясла корзину.

— Молчишь? — Собачка высунула нос, к которому Соня приблизила губы и дистанционно чмокнула воздух. — Сейчас мыться будем. — Собачка заскулила, как будто поняла о чем идет речь. — Иди, иди. — Соня выпустила собачку на пол, пошла в ванную комнату: готовить необходимое. — Сиди здесь, — велела она собачке.

В ванной комнате зашумела вода. То ли от этого звука, то ли по другой причине, собачка растопырила лапы, приблизила живот к полу и… сделала лужу, оставив на ковре небольшой, но идеальный эллипс.

Приготовив таз, Соня вышла из ванной комнаты. Хвост собачки вилял так, что раскачивал обладательницу.

— Что же ты наделала! — возмутилась Соня. — Могла бы и в тазу.

Соня вынула из сумочки упаковку краски для волос. Цвет она подобрала что надо — в соответствии с описанием.

— Будем краситься, — обрадовала она собачку, и та вновь завиляла хвостом.

Соня выкупала повизгивавшую собачку в нескольких водах, нанесла на шерсть краску для волос и тщательно укутала на двадцать минут — следуя инструкции, содержащейся на упаковке. Через час, выкрашенная, высушенная и слегка подвитая феном собачка идеально совпадала с описанием. Ну, почти идеально.

В описании значился красный бантик. И об этом Соня позаботилась заблаговременно — приготовила. Соня развернула бумагу, на которой были записаны параметры собачки, пробежалась по нему глазами, перевела взгляд на собачку, снова в бумагу, улыбнулась: вроде учла все. Соне понравилась ее находчивая изобретательность.

— Девчонка с головой, — сказала она о себе.

* * *

Старушка, как и договорились, пришла во втором часу. Она развязала платок, тяжело опустилась на диван. Соня покосилась на войлочные ботинки, на подошве которых таял, стекая на ковер, нечистый городской снег. «Берггольц меня растерзает», — мелькнуло в голове, но Соня помолчала, решив оставаться максимально учтивой.

— Шубу снимите? — предложила Соня.

— Я на минутку, — отказалась старушка и посмотрела на девушку мутными глазами.

Старомодная шуба с потертым воротником, юбка времен Хрущевской оттепели — у Сони защемило сердце: она захотела сделать старушку счастливой.

— Может, чаю? — спросила Соня.

— Спасибо, — ответила старушка.