Американки в Красной России. В погоне за советской мечтой

Если бы вы действительно хотели получить от меня какую-то информацию, то, наверное, расспросили бы меня о нашем журнале, о работе, благодаря которой мы старались достучаться до общества и изо всех сил… стремились создать основу для прочного взаимопонимания между государствами – ради окончания атомной гонки, ради мира… [Смит была редактором New World Review – журнала, сменившего Soviet Russia Today, где она работала ранее.] Почему… если это честное расследование, вы не пытались расспрашивать меня об этом?

Допросчики же упорно допытывались, состояла ли Смит когда-либо в коммунистической партии – как если бы сами не знали, как обстояло дело, и как если бы этим все исчерпывалось. На жалобы Смит один из следователей ответил:

Уверяю вас, мы не ведем охоту на ведьм, и все это никому не приносит удовольствия. Мы здесь представляем американский народ и выполняем порученную нам работу[670].

Предавала ли Смит США? Мне кажется, сама она так не считала. Представляла ли она угрозу для страны? По меркам общественного уклада 1950-х, да, но это мало о чем говорит.

Луиза Томпсон, в 1940 году вышедшая замуж за Уильяма Паттерсона, лидера борьбы за гражданские права и активиста коммунистической партии, сделалась видной деятельницей партии еще в конце 1930-х. ФБР и лично Дж. Эдгар Гувер внимательно следили за Томпсон-Паттерсон вплоть до середины 1970-х годов. Составители донесений постоянно возвращались к тому факту, что она ездила в Советский Союз «в 1932 или 1933 году». Они также обращали внимание на ее участие в деятельности таких организаций, как Национальный негритянский конгресс, Американская лига против войны и фашизма, Совет по африканским делам, «Международная защита труда», Конгресс гражданских прав и «Странники за правду и справедливость». Считалось, что все или большинство этих организаций были связаны с коммунистами, но их цели – содействие гражданским правам, миру, правам трудящихся и так далее – нельзя было квалифицировать как антиамериканские. В разное время Томпсон-Паттерсон писала для коммунистического журнала Working Woman и редактировала Harlem Liberator (издание подобного же рода). На торжествах в День цветного американца она выступала с речью против пыток Луан Пина, китайского активиста рабочего движения. Она публично выступала против линчевания и объезжала страну вместе с женами жертв линчевания. В 1934 году ее арестовали в Бирмингеме за «бродяжничество» – конечно же, за то, что в ту пору она работала над защитой «парней из Скоттсборо». Она «критиковала программу „Четвертого пункта“ [программу технического содействия развивающимся странам] президента Трумэна как попытку приковать африканский народ к программе Уолл-стрит». Она «интересовалась Неделей негритянской истории». Она писала в ЮНЕСКО, «призывая эту организацию обратить внимание на дискриминацию негритянок в области трудоустройства и получения образования». И да, она была коммунисткой. Но сам факт, что деятельность Томпсон-Паттерсон – борьба за гражданские права, за права женщин и трудящихся и выступления против фашизма, линчевания и колониализма (а именно эта деятельность и фигурировала чаще всего в ее досье, составленном в ФБР), – делала ее в глазах правительства США «неблагонадежной личностью», наглядно демонстрирует, почему эта самая формулировка, особенно в пору холодной войны, являлась чрезвычайно спорной и использовалась для ограничения совершенно законного политического инакомыслия и движений за социальную справедливость[671].