Американская грязь

По мере того как уплотнялся городской пейзаж, на дороге возникали люди с продуктовыми пакетами и коробками для ланча. Дети с пестрыми рюкзаками вышагивали за руку с родителями, перескакивая через шпалы. Многие заглядывали мигрантам в глаза и говорили с улыбкой: «Благослови вас Господь». Лука решил, что стоит, наверное, улыбаться в ответ, но всякий раз испытывал какое-то странное чувство. Он еще не привык к жалости со стороны незнакомцев.

В Эль-Верде под стенами огороженного сада им встретилась необычная лавочка. Оранжевая с розовыми и желтыми полосками, а сверху знак: «Migrantes pueden descansar aquí». Место для отдыха мигрантов. На лавочке сидел здоровый усатый мужик; заметив приближение мигрантов, он поднялся, прикрыл лысину ковбойской шляпой и достал откуда-то с земли мачете размером с бейсбольную биту, в ножнах. Закинув его на плечо, мужчина направился к железной дороге.

– Amigos, hoy es su día de suerte[70], – объявил он так, чтобы всем было слышно. – Я пойду с вами.

Мигранты в передней части каравана одобрительно загалдели; Ребека и Соледад обменялись тревожными взглядами. Мужчина пристроился к ним и заговорил:

– Страх – это хорошо. Но бояться вам надо не меня.

Младшая сестра просунула большие пальцы под лямки рюкзака и ничего не ответила.

– Вы ведь издалека приехали, да? Гондурас? Гватемала?

– Гондурас, – первой уступила Ребека.

– И как проходит ваше путешествие? Нормально?

Девочка пожала плечами. Несколько минут они плелись в тишине, шурша штанинами джинсов. Лука держал Мами за руку, но то и дело вырывался и тянул вперед, пытаясь слушать, о чем мужчина разговаривает с сестрами.

– Я хочу, чтобы у вас остались только хорошие воспоминания о Гвадалахаре. – Великан улыбнулся и поймал на себе взгляд Луки.

Он был таким огромным, что мог бы использовать мачете как зубочистку. Застеснявшись, мальчик спрятался за Мами.

– Меня зовут Данило, – продолжал мужчина. – Однажды ваше путешествие подойдет к концу, вы найдете работу и хороший дом, встретите красивого мальчика-гринго, выйдете замуж и заведете с ним детей. Пройдет время, и, когда вы – уже старушки – будете укладывать в постель внучат, я хочу, чтобы вы рассказали им, как много-много лет назад встретили в Гвадалахаре доброго человека по имени Данило, который шел с вами рядом и размахивал мачете, чтобы к вам не привязывались всякие болваны.

Ребека не выдержала и рассмеялась.

– Вот видите? Я не такой уж и плохой.

Но Соледад по-прежнему была настороже.

– И где же прячутся все эти болваны? – спросила она.

– Ох, милая. – Данило нахмурился. – Боюсь, вы с ними еще встретитесь. Очень скоро.

Соледад повела бровью, но ничего не ответила.

– В нашем городе попадаются всякие типы: хорошие, плохие, злые, – сказал Данило.

– И красивые! – добавил Лоренсо, показывая на сестер.

Лидию передернуло. Почему он до сих пор здесь? Идет по пятам и подслушивает. От его реплики женщине стало не по себе, и девочки тоже заметно насторожились – сработал защитный инстинкт. Данило продолжал, не обращая на Лоренсо никакого внимания:

– Ближайшее убежище отсюда далеко. А на дороге путешественников поджидают многие опасности.

– Какие, например? – спросила Лидия.

– Да самые обычные. Полиция, работники железной дороги, охрана. И в первую очередь бояться надо вам двоим. – Данило мельком взглянул на сестер. – На подходе к Лас-Хунтас с путей лучше убраться, идите в город и найдите убежище. Там висят указатели, но еще можно поспрашивать продавцов – они знают. Если предлагают проводить, отказывайтесь. Предлагают работу или ночлег, отказывайтесь. Кто-то пытается заговорить с вами первым? Не отвечайте. Спрашивать дорогу – только в магазинах. Я пройду с вами несколько миль, до Ла-Пьедреры.

– Почему? – спросила Соледад.

– Что почему?

– Почему вы с нами идете?

– А почему бы и нет? Я делаю это три раза в неделю, иногда чаще. Хожу с мигрантами. Такое у меня хобби. И зарядка опять же.

– Но если на дороге и вправду так опасно, то почему вы все равно ходите? Какая вам от этого польза?

Глаза у Данило были слегка навыкате; с такими глазами ни одна эмоция не спрячется от собеседника. Лука обратил внимание на его реакцию: к вопросу Соледад мужчина отнесся спокойно, даже положительно. Уважал скептицизм.

– Что ж, я расскажу вам всю правду. – Он взял небольшую паузу, чтобы пригладить пальцами усы, и продолжил: – Когда я был подростком, я украл грузовик. С моим отцом на работе произошел несчастный случай, и он погиб. Я очень злился на начальника и как-то ночью угнал у него грузовик. Разбил отцовским молотком все окна и фары. Проткнул шины и сбросил в сточную канаву.

– Вполне справедливо, – заметила Соледад.

– Три месяца я пил по-черному и от горя много чего плохого натворил. Но меня не поймали, и, даже несмотря на все грехи, Бог наградил меня достойной жизнью. А это – мое искупление. Я как дьявол-хранитель, помогаю мигрантам, которых заносит в мои края. Защищаю от всяких опасностей.