Американский орёл

Ночевал Сэм в участке, у него не было никакого желания возвращаться в деревянное строение, которое некогда было его домом. Он надеялся, что удастся избавиться от мыслей о Донне, оставшейся в одиночестве, преданной человеком, которого в детстве она считала своим героем. К тому моменту, нацгвардейцы и копы не на дежурстве разошлись по домам, и Сэм остался наедине с дежурным сержантом, который отлично устроился во вращающемся кресле и почитывал последний выпуск «Экшн комикс». Сэм отнёс койку в рабочую зону и разложил кровать там. Прежде чем лечь, он читал и перечитывал свои заметки и отчёт судмедэксперта, сделанные в те времена, когда всё ещё было возможно, время его первого убийства, того, что может решить вопрос с испытательным сроком и обезопасить его семью.

Сара. Тоби.

Страницы подрагивали. Сэм подумал, что, когда она уходила с сыном, нужно было бороться жёстче, устроить скандал, но уже слишком многое произошло, слишком многое он узнал — его жена — революционер, её отец — связной, а Тоби — курьер. Пришлось её просто отпустить.

Смог бы Тони так поступить? Просто отпустить её?

Сэм в этом сомневался. Тони был борцом, всегда был борцом, даже на самоубийственное задание он шёл с ясным взором и чётко поставленной целью.

А Сэм? Каким был Сэм Миллер?

Он ещё раз прочёл доклад, нашёл то, что искал.

Бумаги задрожали в ладонях.

Кем был Сэм Миллер?

Это он намеревался выяснить.

* * *

Позже той же ночью, он встал с койки, в одних носках спустился в вестибюль. Как он и надеялся, дежурный сержант всё ещё сидел в кресле, только на этот раз он посапывал, сложив руки на животе. Даже уборщик департамента, действовавший тайно, как шпион, вероятно, был занят подписанием ордеров на арест или казнь на футбольном поле. Сэм вернулся наверх, где горела настольная лампа, освещая рабочие места его и миссис Уолтон.

Он залез в дальний угол верхнего ящика тумбочки. Он достал отвёртку, которой чинил собственное кресло. Не этой ночью. «Чёрт — подумал он, взглянув на часы — не этим утром». Сэм подошёл к столу миссис Уолтон, вокруг которого висел аромат сирени. Он опустился на колено и вставил отвёртку в нижний ящик. Заскрипело дерево, раздался металлический щелчок и ящик открылся.

Там, на самом виду лежал тот самый проклятый Журнал, куда записывалось передвижение всех высших руководителей департамента полиции Портсмута. К счастью, миссис Уолтон обладала идеальным учительским почерком, поэтому всё было понятно. Когда Сэм нашёл нужную страницу и нужную дату, то глубоко охнул. Он трижды перечитал запись, затем выдрал страницу, сунул журнал обратно и запер взломанный ящик.

Сэм сложил страницу, сунул её в карман брюк, лёг на койку и смотрел в потолок, пока в окнах не появились лучи утреннего солнца. После этого он поднялся и занялся работой. Затем он прошёл в кабинет маршала Хэнсона и положил ему на стол записку.

Отъезжая в столь ранний час, он ещё раз обернулся на старое кирпичное здание и подумал: «Больше я сюда не вернусь».

* * *

Сэм десять минут колотил в дверь небольшого белого домика на окраине Портсмута, прежде чем судмедэксперт открыл ему. Волосы Сондерса были взъерошены, одет он был в бледно-зелёный халат. Сондерс взглянул на Сэма и произнёс:

— В чём дело?

— В тот раз, на похоронах брата, вы спросили, можно ли мне доверить поступить правильно.

— Помню.

— Мой ответ — да, — сказал Сэм. — И у меня есть к вам вопросы.

Доктор приоткрыл дверь пошире.

— Входите и я на них отвечу.

* * *

Вспоминая свою поездку несколькими минутами ранее, Сэм взглянул на часы и понял, что поторопится, поскольку Хэнсон приходил утром одним из первых. Но прежде чем увидеться с ним, нужно было сделать ещё кое-что.

Он остановился около кирпичного здания на Стейт-стрит. Когда-то это строение было единственной синагогой на много-много миль. Сейчас она была разгромлена и закрыта; на его стенах до сих пор висели плакаты с президентом Лонгом. Те, кто здесь молился, те, кто воспитывал своих детей американцами, в первые неспокойные месяцы после избрания Лонга разъехались по разным уголкам страны. Самоизоляция, так это называлось. Сэм попытался вспомнить, что он тогда думал на этот счёт и практически не преуспел. Для него это было всего лишь одной из множества тревожных новостей, и поскольку поделать ничего было нельзя, нужно было сидеть тихо и заниматься своими делами.

Сэм почему-то вспомнил школьные времена, и паренька из команды, полузащитника по имени Роджер Коэн. Во время одной из тренировок на поле, превращённом нынче в тюрьму, кто-то пошутил про Роджера, мол он хиленький жидёнок, и Роджер буквально пролетел над полем, чтобы ударить того парня.

Старый добрый Роджер. Он не из тех, кто станет терпеть от других всякую хрень. Сэм гадал, где он сейчас, вспоминает ли о своей жизни в Портсмуте, помнит ли ещё хоть кто-нибудь его самого и его семью.

Помнил ли кто-нибудь? С каких пор всем стало плевать?

Сэм тронул машину с места. Но прежде чем уехать, он ещё раз бросил взгляд на разгромленную синагогу, и заметил, что кто-то сорвал плакат с Лонгом с её дальней стены.

Этот вид вдохновил его по пути дальше.

* * *