Американский рубикон

— Угроза единственному органу в Вашингтоне, который действительно представляет интересы народа. Вношу предложение отменить перерыв в работе съезда на время рождественских каникул и призываю немедленно приступить к выработке резолюции, в которой будет отражено наше единодушное мнение по поводу того, что конституционный съезд является полномочным и независимым органом, — Вагонер выдержал паузу, — а также относительно того, что Верховный суд Соединенных Штатов не вправе отказывать народу в изъявлении им своей воли!

— Принимается!

Возгласы одобрения слышались со всех сторон.

Ливонас повернулся к Кэти.

— И ты ничего не собираешься предпринять?

Она с досадой заметила:

— Мне ничего и не удастся, даже если бы я и знала, что предпринять. Верховный суд затеял нечто такое, о чем они сами, наверное, и не подозревают.

— Что ты имеешь в виду?

— Если суд вынесет постановление, что конституционный съезд нарушил свой устав, а съезд, в свою очередь, решит опротестовать это постановление, то тогда нельзя исключить конституционного кризиса.

Ливонас удивленно посмотрел на Кэтлин.

— Не понимаю.

— Тогда съезд может выйти из-под контроля, — терпеливо разъяснила она. — Так произошло с первым конституционным конвентом в 1787 году. Первоначально его созвали, чтобы внести поправки в некоторые статьи конфедерации, а кончилось все тем, что от этих статей вообще отказались и приняли нынешнюю Конституцию Соединенных Штатов.

— Ты имеешь в виду, что они могут выработать новую конституцию, а затем вдобавок еще и ратифицировать ее?

Кэтлин ответила не сразу:

— Если отказаться от старой конституции, то тогда ничто не обязывает следовать прежнему процессу ратификации. В конечном счете конституционная законность покоится на согласии тех, кем она управляет.

— Ты полагаешь, что они бросят вызов суду?

Она пожала плечами.

— Давай послушаем.

Половина делегатов поднялась со своих мест, и по залу раскатывалось громогласное «да». Возгласов «нет» почти не было слышно.

Ливонас удивленно посмотрел на нее, затем перевел взгляд на возбужденных делегатов. «Они бросят вызов суду, — подумал он. — И Калифорния станет их предводителем. Съезд тогда приобретет гораздо большее значение, нежели будет просто трибуной для начала предвыборной кампании Де Янга».

Со стороны делегации Калифорнии возобновилось скандирование. Большая часть зала тут же подхватила его.

— Час Запада настал! Час Запада настал! Час Запада настал!

Делегаты вели себя как одержимые, и Ливонас понял, что их недовольство выходит далеко за рамки тех вопросов, которые обсуждались на самом съезде.

Он почувствовал, что это было нечто большее, чем простое скандирование, это был воинственный призыв к действию.

17 ДЕКАБРЯ, ЧЕТВЕРГ, 13 часов 45 минут.

Они шли по битком набитому коридору после объявления перерыва на обед, когда кто-то прокричал:

— Кэти! Кэти!

Ливонас обернулся и увидел молодую женщину небольшого роста, несколько полноватую, одетую в коричневое пальто с перекинутым через плечо ярко-красным шарфом. На ее щеках еще сохранился морозный румянец.

— Подожди, Кэти!

Они остановились, и женщина подошла к ним.

Кэти весьма официально представила их друг другу.

— Дебби Спиндлер, Энди Ливонас. Энди работает в секретариате вице-президента.

— Я все утро проторчала в полиции, — проговорила Дебби, еще не отдышавшись. — А тут есть что-нибудь новое?

— Мы проиграли, — сухо ответила Кэти.

Но Дебби, как бы не слыша, продолжала свое:

— Они мне показывали фотографии преступников. Чтобы проверить, не узнаю ли я кого. Можешь себе представить такое? С какой стати я должна знать каких-то сексуальных маньяков? Я уверена, что и Стив тоже никого из них не знал.

— Стивен Харт работал здесь, на съезде, — прокомментировала Кэти для Ливонаса. — Он был секретарем делегации Калифорнии. Его убили. Он и Дебби были… друзьями.

По тому, как сухо она произнесла все это, Ливонас догадался, что ее не очень волновали проблемы Дебби.

Ливонас еще раз взглянул на Дебби. Это была двадцатидвухлетняя полная девушка с сильно накрашенным лицом, обрамленным каштановыми волосами. Ливонас припомнил, что об этой истории уже писали газеты. Харт, по-видимому, участвовал в вечеринке, которая кончилась весьма плачевно.

— Очень вам сочувствую, — тихо проговорил он.

Дебби не обратила никакого внимания на его слова.

— Как по вашему, Дебби, что действительно произошло со Стивом? — спросил Ливонас.

Девушка впервые взглянула ему прямо в глаза, поняв, наконец, что Энди тоже участвует в разговоре.

— Мне кажется, он был в чем-то замешан. И думаю, что кто-то постарался создать впечатление об убийстве именно такого рода. — Она на секунду запнулась. — В тот день он пригласил меня пообедать и сказал, что попал в неприятную историю.

Ливонас сразу же насторожился.

— В какую историю?

Она вот-вот была готова заплакать, и Ливонас невольно почувствовал к ней жалость.

— Он не поладил с Джерри Вагонером, главой делегации Калифорнии. Стив сказал, что Джерри издевался над ним. Вагонер считал, что Стив якобы недостаточно добросовестно выполняет свои обязанности.