Амнезия

— Я тебе верю, — сказал он наконец, ткнув в меня толстым пальцем. — Ты поклялся именем дочери, и этого достаточно. Чутье меня иногда подводит, но по большей части доверять ему можно. И это самое чутье мне подсказывает, что в исчезновении Полы виновен твой брат. Я только молю Бога, чтобы он не причинил ей зла. А если причинил — чтобы ее все равно поскорее нашли.

Рэймонд поднялся на ноги, сунул пистолет в карман брюк. В глазах у него стояли слезы.

— У меня есть еще одна дочь, — смерив нас долгим странным взглядом, произнес он, обращаясь словно к себе самому. — Но Пола была особенная. Если бы вы ее знали, вы, наверное, смогли бы меня понять.

Он развернулся и зашагал прочь через лес.

74

— Прости, что втянул тебя в это безумие, Мэггс.

Узкой тропинкой мы взбирались по крутому склону оврага. Система навигации полагала, что это самый короткий путь, а времени оставалось в обрез. Было семь вечера, и надежда вернуться домой засветло давно растаяла. При самом лучшем раскладе мы могли бы успеть разве что увидеть хижину при свете дня.

Мы лезли вверх, цепляясь за тонкие стволы деревьев и камни, напоминающие обломанные зубы. Солнце еще не успело скатиться за горизонт, но под кронами деревьев уже сгущались тени.

— Фрост играл со мной, — горько сказал я, глядя себе под ноги. — Он давно понял, что Марк убил Полу, оставалось только выяснить, был ли я его сообщником. Твой отец и остальные все знают…

— Никто ничего не знает, Джонни.

Мы продолжали восхождение в тишине. Выбравшись из оврага, на минуту остановились полюбоваться бескрайним лесным простором. Кроны деревьев волновались на ветру, словно зеленое море. GPS утверждала, что до хижины осталось около километра. Мэгги показала на северо-восток, где среди стволов виднелась широкая прогалина.

— Нам туда, — сказала она.

На нашем пути по каменистому руслу бежал ручей.

Мэгги начала разуваться.

— Нельзя отклоняться от курса, — заявила она.

С другого берега за нами наблюдало оленье семейство: трое взрослых и двое малышей.

— Привет, ребята, мы идем к вам.

Как только мы ступили в воду, животные грациозно отскочили в сторону. Ручей был довольно теплым, но оказался глубже, чем мы думали. На середине вода доходила до бедер. Мы медленно перебрались на тот берег под пытливыми взглядами оленей.

Оказавшись на сухой земле, Мэгги первым делом проверила телефон. Теперь мы полностью зависели от навигации.

— Заряд остался?

— Почти пятьдесят процентов. Пока хватит.

Мы находились в самом центре бермудского треугольника.

Среди деревьев уже виднелись дощатые стены. Сделав крюк, мы вышли к большому озеру. Мы шагали вдоль берега, пока не оказались у маленькой пристани, от которой вела прямая тропа к хижине.

75

В хижине было всего две комнаты. Мы решили, что за плотно завешенным окном в задней части дома — спальня. С другой стороны размещалась гостиная-кухня. Ее окна выходили на озеро. Все здесь выглядело вполне обжитым и ухоженным.

— Смотри.

Мэгги показала в сторону леса. На узкой тропе остались следы шин.

На маленькой веранде висели качели, точь-в-точь как у меня. Я постучал в дверь, не дождался ответа и рискнул повернуть ручку. Дверь поддалась.

Как мы и предполагали, хижина оказалась обитаемой. В раковине лежала посуда, на столе стояли цветы, на вешалке висела мужская куртка. Мы огляделись. В гостиной был круглый стол, несколько стульев, камин, старинный телевизор и сервант со множеством полок и ящичков. Владелец постарался украсить свое жилище: на стенах расположились картины и резные деревянные маски, явно работа Харрисона. На диване валялся журнал «Судоку максимальной сложности».

Мэгги открыла встроенный в шкаф холодильник и изучила его содержимое:

— Здесь продукты на несколько дней.

Она продолжала хлопать дверцами кухонных буфетов, но мое внимание привлек шкаф в гостиной. Мэгги подошла ко мне.

— Что?… — начала она.

На полке стояла фотография мужчины лет тридцати, по виду — немца, в кожаной куртке и широких штанах, подвернутых на лодыжках. На голове у него была шапка, похожая на летный шлем. Незнакомец махал кому-то рукой и широко улыбался.

— Густафссон? — предположила Мэгги.

— Понятия не имею.

Я выдвинул один из ящиков и обнаружил стопку журналов. «Нерешаемые судоку». «Экстремальные судоку». В соседнем ящике лежал набор фишек для покера.

— Наверное, Б-клуб иногда собирается здесь, — заметил я.

— Тут целый склад спиртного, так что ты, скорее всего, прав.

У круглого стола стояли пять стульев.

Мы быстро покончили с кухней. В остальных ящиках и на полках не было ничего интересного: всевозможная утварь, баночки со специями, консервы. Похоже, немец любил угощать гостей и разгадывать кроссворды.

В хижине была даже маленькая ванная. Видно, Густафссон жил здесь постоянно. На полочке перед зеркалом нашлись опасная бритва, крем для бритья и набор лосьонов. У двери стояла подставка для журналов, и я не глядя смог бы сказать, какого рода издания там лежали.

— Тут заперто, — сообщила Мэгги.

Я выглянул из ванной и понял, что она говорит о подвале. Узкая дверь располагалась возле кухни.

— Странно. Давай-ка посмотрим.