Амнезия

Я толкнул дверь плечом. В тот же миг послышался шум мотора. Мэгги испуганно прижалась ко мне. Через несколько мгновений мы облегченно выдохнули: снизу доносилось монотонное гудение генератора. Видимо, включив свет в ванной, мы израсходовали и без того скудный запас электроэнергии.

— Если этот тип вернется, мы услышим, — сказал я.

— Интересно, кто он. Ричард с Харрисоном о нем что-нибудь говорили?

Я мотнул головой.

— Пойдем в спальню, — предложил я. — Возможно, там найдем какие-нибудь подсказки.

Спальня почти не уступала размерами кухне. В ней были узкая кровать и письменный стол, заваленный журналами и книгами. На полках нашлись две фотографии немца: маленький портрет и еще одна, на которой он был с какой-то девушкой. Пара застыла в танце — оба подбоченились, выставили вперед правую ногу, искоса глядя в объектив и смеясь. Не было ни малейшего сомнения, что эти двое отчаянно влюблены друг в друга.

Я подошел поближе и стал всматриваться в их лица, надеясь угадать знакомые черты. Но нет, раньше я их не видел.

Я проверил ящики письменного стола — два из трех были открыты. Ничего интересного: библиотечные формуляры, старые батарейки, пара потертых карточных колод, путеводители, старые рекламные проспекты, компас… Самое любопытное наверняка хранилось в третьем ящике, но он оказался заперт на ключ. Ничего, что могло бы иметь отношение ко мне или событиям в моем доме, я не нашел.

— В тумбочке пусто, — объявила Мэгги. — Что-то мне неспокойно, Джонни. Если он вернется…

— Скажем, что мы друзья Харрисона. Проходили мимо и решили заглянуть.

— Ну, сойдет, наверное.

— Мэгги, если он дружит с Харрисоном и твоим отцом, то точно знает, кто мы такие. Но вот почему мы о нем прежде не слышали?

— Думаешь, мы опоздали? Отец и остальные были здесь утром и забрали то, что мы ищем?

— Возможно. Придется спросить их прямо.

В хижине нам делать было больше нечего. Улика, если ее не успели забрать, хранилась в запертом ящике… Или в подвале.

— Мы могли бы взломать замок, — подумал я вслух, — или дождаться немца.

— Кого?

— Густафссона… он же вроде немец.

Мэгги задумалась:

— Взламывать замок — это слишком. Давай немного подождем и подумаем, что делать дальше.

Мэгги устроилась на качелях, а я сел на перила.

Мы молчали. Закат был как на картинке. Оранжевый солнечный диск медленно погружался в воды озера.

Через десять минут выключился генератор.

Дальше события развивались стремительно. Мэгги решила покачаться, и я поневоле стал следить за убаюкивающим движением: кач-кач, кач-кач. Должно быть, я впал в некое подобие транса, и перед глазами вдруг возник ясный, отчетливый образ: на диване валяется журнал «Судоку максимальной сложности», раскрытый на странице с наполовину разгаданной головоломкой. Изрядная часть клеточек уже заполнена. В одну из них вписана цифра четыре, выведенная особым образом, одним росчерком, как молния. Качкач. Многие пишут четверку именно так, но мало кто имеет привычку закрашивать образованный линиями треугольничек. По спине у меня пробежал холодок. Кач-кач. Старая хижина поскрипывала. А вот качели не издавали ни звука. Я знал человека, который закрашивал треугольничек в четверке. И никогда не забывал смазывать качели.

Возникший на пороге мужчина был в бейсболке и с окладистой бородой, но даже в таком виде я сразу узнал своего отца.

ESN

Джон и Лила ссорились не впервые, но теперь она, как ему показалось, наконец осознала: страсть, которую многие путают с любовью, вот-вот угаснет, а больше их ничего не связывает.

Потому-то Джон и удивился, когда в дверь позвонили. Он сидел в студии, откинувшись на стуле, и созерцал потолок. Джон вздохнул. У Лилы после скандала всегда оставалось что-то невысказанное, и спустя несколько часов она звонила по телефону, писала длинные сообщения или заявлялась к нему домой, словно стремясь выработать остатки эмоционального топлива. Джон знал, что лучше ее выслушать. Пусть снимет с души последнюю тяжесть.

На пороге стояла девушка немного моложе его самого. В голубых шортах с белыми сердечками и белой майке она словно явилась из молодежного сериала. На левом плече висел яркий рюкзак.

— Привет. Меня зовут Пола Мэррел.

Она протянула ему руку. Лямка рюкзака соскользнула с плеча, светлый локон упал на лицо. Пола машинально поправила их.

Джон, все еще недоумевая, пожал ладонь гостьи.

— Прости, что я вот так явилась. Я твоя поклонница, у меня есть все книги о пчелке Люси… Но я пришла сюда не поэтому. Дело в том, что я работаю в «Медитеке».

Все это походило на сон. Пчелка Люси. «Медитек». Сейчас девица снимет маску, как Итан Хант, и окажется, что под ней Лила. «Ты и вправду решил, что избавился от меня?»

— Как ты узнала?…

Джон оборвал себя на полуслове и вгляделся в подступающий к дому лес в поисках чего-нибудь подозрительного. Трудно ничего не заподозрить, когда на твоем пороге из ниоткуда появляется прекрасная незнакомка и объявляет себя твоей поклонницей.

— Из интернета. Я приехала из Линдон-Хилла.

— Боюсь, я не совсем тебя понимаю. Это как-то связано с Марком?