Анатомия мира. Как устранить причины конфликта

«Именно», – ответил он.

«Именно? – непонимающе повторил я. – Что это значит?»

«Что вы стали врагом самому себе».

Вот так началось мое обучение у Бена Аррига, – сказал Юсуф.

– Что произошло дальше? – спросил Лу.

– В следующие три года Бен полностью разрушил допущения, которые я считал абсолютной истиной, – личную предвзятость, которую я считал реальностью. Сначала он изложил мне теорию «ящиков», а потом рассказал, как можно выбраться из «ящика», а как – нельзя. Из-за того, что во мне глубоко укоренилась ненависть к евреям, он много беседовал со мной о расизме и показал, что расизм – это тоже строительный материал для «ящика», как моего, так и любого другого человека. «Если вы видите в людях, представляющих определенную расу или культуру, лишь объекты, – сказал он мне, – это значит, что вы смотрите на них как расист, вне зависимости от того, белая ваша кожа или не белая, есть у вас реальная власть или нет». Он показал мне, что то же самое верно для любых других разделений: на богатых и бедных, молодых и старых, образованных и необразованных, верующих и неверующих, католиков и протестантов, шиитов и суннитов.

«Когда вы начинаете смотреть на других как на людей, – сказал мне Бен, – вопросы, связанные с расой, этническим происхождением, религией и так далее, начинают выглядеть и ощущаться совсем иначе. Вы видите людей, у которых есть надежды, мечты, страхи и даже оправдания, похожие на ваши собственные».

«Но что, если одна группа на самом деле угнетает другую?» – однажды спросил я у Бена.

«Тогда вторая группа должна быть очень осторожной, чтобы самой не превратиться в угнетателей. В такую ловушку попасть очень легко, – добавил он, – если у вас под рукой есть оправдание в виде перенесенных в прошлом лишений».

«Но как они могут стать угнетателями, если просто пытаются покончить с несправедливостью?» – спросил я.

«Потому что большинство из тех, кто борются с несправедливостью, видят только ту несправедливость, от которой, как им кажется, они пострадали сами. А это значит, что на самом деле им важна не несправедливость, а они сами. Их дело, может быть, и правое, но под ним они скрывают сосредоточенность на самих себе».

Юсуф замолчал и посмотрел на остальных.

– Вот мы и добрались до вопроса Петтиса: как можно посмотреть на свою ситуацию с новой точки зрения, – сказал он. – Людей, которых мы с Беном видели в тот день в парке Нью-Хейвен-Грин, похоже, интересовали в первую очередь их собственные трудности, а не чужие. Я не могу сказать точно, потому что не побывал в их шкуре, но по ним не было видно, что они задумываются о невзгодах тех, кого поносят в своих речах, и тех, чьи жизни подвергают опасности. И для них самих, и для их дела было бы полезнее, если бы они стали думать о других с такой же чуткостью и заботой, как о себе. Если бы они смогли найти для себя место «вне ящика», то обдумали бы ситуацию по-новому, задав себе ряд вопросов. Например, вот таких, – он прошел к доске и начал писать.

• Какие трудности, испытания, тяготы, боль переживает этот человек или эти люди?

• Как я (или группа, частью которой я являюсь) усугубляю эти трудности, испытания, тяготы и боль?

• Каким еще образом я или моя группа пренебрегали или плохо обращались с этим человеком или группой?

• Каким образом мои матрицы «Я лучше», «Я заслуживаю», «Я хуже» и «Меня должны считать таким» скрывают правду о других и обо мне и мешают найти возможные решения?

• Что, по моему мнению, я должен сделать для этого человека или группы? Что я могу сделать, чтобы помочь им?