Андалусская поэзия

У газели очи смотрят жаляще,
        кружит голову их юный хмель, —
В состязанье с солнцем на ристалище
        победила б юная газель.

Ветвь к себе прижала в свежей гибкости,

       обернула шелестом венка,
Медленно вдохнула в томной зыбкости
        аромат вечернего цветка.

Сердцу мнишься ты геенной огненной,

        райским садом — взор пленила мой,
И твою — на щечке милой — родинку
        не спешу сравнить с кромешной тьмой.

Я сравню ее с звездой спокойною,

        что сияла словно лунный лик,
И потом, упав на солнце знойное,
        загорелась — и исчезла вмиг!

* * *

Перевод А. Голембы

Ты, сестра луны, спроси во тьме
           у нее — зачем я сна лишен:
Жаловаться вовсе не хочу,
          я теперь слезами опьянен.

Знают звезды, да и род людской,

          что со мной случилось и стряслось:
Вновь благоухание твое
         до меня блаженно донеслось.

Мнится мне: вино хмельное пью

        где-то на лугах во тьме ночной,
Как мне быть? Вся радость бытия
        воплотилась нынче в ней одной,

А других земная красота

        лишь слегка задела на лету,
Весь изранен — с лютней, с кубком я
        избываю дней земных тщету!

Украшения она сняла,

       прелести такой к чему они?
Щеки заалели у нее,
       скорбь вошла в мои земные дни!

Истинному перлу ни к чему

       ожерелья — перлы — жемчуга, —
Странно, лишь в меня метнула взгляд —
       я ей раб, невольник и слуга!

Родинке волшебной потемнеть

       повелел ее жеманный взгляд,
Родинка на щеку к ней пришла
      будто в райский сад, в прекрасный сад!

Точку так поставила любовь,

       завершая свод чудес немой, —
Был по нраву гостье ключ в саду,
       и она забыла путь домой.

Погляди, друг в друга влюблены

      нежные глаза и милый рот!
Все, что ты хотела получить,
      получила от моих щедрот!

Погляди, как мило черный цвет

     с алым сочетается в одно, —
Пусть мила ты, но из-за тебя
     было мне страданье суждено!

Если не послушаешь меня,

     я скажу: «Газель умчалась прочь!»
Если поскупишься, я скажу:
     «Пусть луна, но ночь как прежде ночь!»

Умер я от горя, но твержу,

     что болезнь мою терзает грудь;
Так слепец, себя утешить рад,
     говорит, что окривел чуть-чуть.

Ах, как нужен мне твой щедрый дар,

     как мне красота твоя нужна!
Повлеку тебя на Страшный суд —
     долг ты там мне возместишь сполна,

Если вправе у небесных звезд

     люди долг потребовать такой!
Стих сложу, не умалится ль скорбь
     с каждою рифмованной строкой!

Я в стихах искусен, только ночь

     так легко прошла свой мглистый путь,
Что не столь быстра моя рука,
     чтобы тьму в проворстве упрекнуть!

* * *

Перевод А. Голембы