Андалусская поэзия

Недужный, в чьем сердце любовь поселилась слепая,
Кого одарила слезами надежда скупая, —

Как войско — свое снарядил против страсти терпенье,

Но ветер сменился — оно отступило в мгновенье.

Дул ветер из края любимой — и я на рассвете

Рыдал как дитя, — и неистовый вторил мне ветер.

О нежные губы и щеки в краях чужедальных!

Отточенный меч стережет их в покоях печальных.

У стен крепостных нет покоя бессонным влюбленным,

И конское ржание вторит их горестным стонам.

Там девушек тонких, прекрасных и ликом и станом,

Мечи навостренные в бденье хранят неустанном.

О сколько надежд пресекается вкупе с мечтами

Скрещенными копьями и сторожами — мечами!

О чудо мое! Твои очи, что всех восхищают,

Лишают влюбленных ума и покой похищают.

Любимой моей красота — есть ли сила сильнее?

Какая красавица может соперничать с нею?

Лев в зарослях прячется, света ее опасаясь,

В нее влюблены ожерелья, что шеи касались.

С моею возлюбленной кто еще может сравниться?

Как хвалится пояс ее, как влюблен, как гордится!

Но так длиннонога она, что едва ли браслеты,

Обвившие ноги, услышат признание это!

Обеты живой красоты словно тень быстролетны.

Они кратковременны, неуловимы, бесплотны.

Виною — любовь, я подобен руинам в пустыне.

И в сердце недуг мой особо мучителен ныне.

Но в теле моем мало пищи уже для недуга.

Два чувства столкнулись в душе: два врага или друга:

Любовь и забвение… Жажда и зной нестерпимый.

Лишь ты — и вода и прохлада… И в ноги любимой

Бросаюсь с мольбою безумной: прислушайся к зову!

Иначе умру я от жажды без тени и крова.

Я жалкий твой раб — пребывать я готов в униженье:

Увы, мне ничто не поможет в моем положенье!

На помощь зову — но кого? Я не нужен, непрошен.

Я даже хваленым терпеньем безжалостно брошен.

* * *

Перевод Е. Николаевской*