Андэ. Огонь, свет, жизнь

– А почему сопливый? В Деоне же никто не болеет.

– Против недоноска ты не возражаешь? – хмыкает Дэйн.

– В Аризе выхаживают и шестимесячных младенцев. Нет ничего плохого в том, чтобы родиться до срока.

Тихий смешок.

– Я семимесячный. Возвращаемся?

Сама беру его за руку. Надо тренироваться перемещаться с дополнительным грузом. Представляю свою комнату – и оп!

– Ты быстро учишься. – Похвала Дэйна теплом разливается по телу.

– Если не думать о том, что я потратила день на то, что дети в Деоне осваивают за час, то да. Зато я пишу стихи на высоком диалекте. Хочешь прочитаю?

– Нет-нет! – Дэйн умоляюще вытягивает руки вперёд. – Только не стихи… тем более на высоком диалекте.

Ну не зараза ли? Я к нему со всей душой, а он!..

– Радуйся, что вдобавок я с блеском прошла тест на неконфликтность.

– Поправь меня, если ошибаюсь, – прищуривается Дэйн. – Ты пытаешься намекнуть, как мне повезло с женой?

– Не намекаю, а говорю прямо. Конечно, ты этого не заслужил, поскольку всё время то врёшь, то язвишь. Но я спишу это на издержки трудного детства.

Он отворачивается.

– Доброй ночи, Лика.

Смотрю вслед его прямой спине. Нет уж, так легко ты не отделаешься. Переодеваюсь в пижаму, забираю с постели подушку и одеяло и решительно стучу в дверь между спальнями.

– Лика, что… что это значит?

– Твоя постель в два раза шире, чем моя, поэтому я буду спать здесь. Если ты не обратил внимания, рядом со мной откровения проходят безболезненно. Этой ночью ведь у тебя приступа не было? Конечно, кресло удобное и мягкое, но всё-таки комфортная кровать лучше. И вообще это нормально – делить постель с женой.

Вытаращенные глаза Дэйна следует увековечить, эх, жаль, у меня больше нет визуала.

– Предпочитаешь лечь справа или слева? Без разницы? Тогда я слева, ближе к окошку. Люблю свежий воздух.

Залезаю в кровать, накрываюсь одеялом, устраиваюсь поудобнее.

– Ты светильник специально на ночь оставляешь? Темноты боишься?

Он наконец-то отмирает, шумно выдыхает.

– Лика, не знаю, что ты надумала… Вынужден тебя разочаровать: я никогда не стану тебе настоящим мужем. При всём желании мне не дать тебе того, чего женщины ждут от мужчин.

– Откуда ты знаешь, чего они ждут? Я, к примеру, жду, что ты ляжешь и выключишь свет.

«Во всяком случае, пока», – добавляю мысленно.

Свет гаснет, в темноте слышно, как он снимает одежду. Стук дверцы шкафа, шуршание ткани – пижама, слабый прогиб кровати и чуткая тишина.

– Доброй ночи, Дэйн.

– Анэн, Лика.

***

Из огня вырастает птица. Крылья её – пламя, перья – языки костра, хвост – шлейф разлетающихся искр, глаза – раскалённое золото.

– Помоги, дитя… Освободи меня…

С последним словом я просыпаюсь. В ушах бьётся: «Меня… меня… меня…» Сажусь на кровати. В комнате полумрак, небо за окном едва начало светлеть. Взгляд на Дэйна: спит. Губы сжаты, лицо суровое, напряжённое, но от боли не корчится. Значит, моё присутствие действительно помогает. Интересно, на каком расстоянии оно действует? Риен, два, три? Как же всё сложно… Не с кем посоветоваться, поговорить. К моим услугам книги, однако сколько их придётся перечитать, чтобы получить ответы на вопросы? Всю замковую библиотеку, не меньше.

Вновь смотрю на своего мужа. Мужа… Как странно: и Вирт, и Дэйн женились на мне по необходимости, без любви. Только Вирта я даже в мыслях не могла назвать мужем, а Дэйна защищала на Совете, словно он и впрямь близкий мне человек. Причём так, что поверили главы Домов.

«Вирта ты не знала, – ехидно подсказывает мне внутренний голос. – Всё, что тебя привлекало, – смазливая физиономия да широкие плечи. А стоило разговориться – и стало ясно, что он тебе совершенно чужой. У вас разные цели в жизни, нет ничего общего, никаких точек соприкосновения. К тому же Вирту ты не нужна».

А Дэйну – нужна?..

«Да, – утверждает всё тот же голос. – Ты сама это чувствуешь, и не только потому, что ты облегчаешь его боль. Помнишь, он говорил, что никому не доверяет настолько, чтобы спать в его присутствии? Полюбуйся – спит. Дышит тихонько, волосы рассыпались по подушке, словно перья той огненной птицы. Вы оба были отчаянно одиноки – до того, как вас свело пророчество. Может, Анда не ошибся, и вы две половинки разделённого целого? И ты действительно тарэ инэрэ, далёкая суженая Дэйна? Ведь нигде не сказано, что андэ обязательно рождаются рядом. Что для связи душ какой-то там пролив?»

– Андэ, – беззвучно произношу я, пробую слово на вкус, перекатываю на языке, и становится смешно и грустно.