Андрей Смирнов

попытаться убедить Энкледа позволить им сопровождать своего монарха, какое бы дело он не

затеял. Однако, обыскав рощу, они никого не нашли. Несомненно, во всем этом была

задействована какая-то магия. Кто-то предложил вернуться в Асфелосту и просить тамошних

чародеев найти Энкледа, но эту идею отвергли, ибо никому не хотелось нарушением прямого

приказа навлекать на себя королевский гнев. И вот, всадники снова заняли свои места в седлах

лошадей и направились на запад, к горам Бекьерн, обогнув которые, они, спустя полторы недели, смогут достичь столицы.

Спустя несколько минут после того, как в роще к востоку от Асфелосты бесследно сгинул

король, Элгар Атфитрит вдруг вышел из своей комнаты. Он выслушал Гатона, передавшего

сообщения, оставленные другими Магистрами, и велел отправить им ответы. Также он приказал

доставить приглашения всем кардиналам Полумесяца, в данный момент находящимся в замке: в

середине дня должен состояться большой совет, на котором они обсудят приказ короля. Перед

тем, как отправиться выполнять приказ, Гатон спросил:

— Простите, мой господин, а Катаус был не с вами? Все утро не могу его найти...

— Катауса мы здесь больше не увидим, — равнодушно ответил Элгар. — Он давно просил

меня разрешить ему уйти, и я наконец пошел ему навстречу. Забудь о нем. Более он не один из

нас.

Глава третья

Холодное голубое небо высоко и недостижимо, как Эмпирей и троны богов. Внизу —

зной, духота, пыль на дорогах. В жаркий летний день по одной из них налегке, без оружия и без

вещей, шли двое: высокий голубоглазый мужчина в потрепанной темной одежде, и с ним девушка

— хрупкая, светловолосая, одетая в длинное белое платье. На ногах у девушки — сандалии,

ремешки которых сеткой обвивают ноги почти до колен; подол платья оторван, ткань местами

испачкана, на локте ссадина, слева и справа на щеках около губ следы от черники, которую они

ели сегодня утром. Девушка смотрит вокруг с интересом и выглядит радостной и довольной: еще

бы, ведь она — богиня, которая почти двадцать тысяч лет провела взаперти, видя смутные сны, но

не имея возможности ни двигаться, ни действовать. Ее спутник смотрит хмуро: он всего лишь

бессмертный, и был рожден тридцать шесть лет тому назад самой обычной смертной женщиной. В

нем слишком много от человека, и постоянные бестолковые задержки на пути ему не нравятся. А

останавливаются они часто: то у Мольвири развязывается ремешок на сандалиях, то она

увлекается какой-нибудь бабочкой или птицей, то сворачивает на обочину, заметив сухое или

больное растение. Когда она притрагивается к такому растению — дереву, кусту, а иногда и

цветку, сломанному ногой путника — происходит маленькое чудо, сухое вновь наполняется

соками, гнилая древесина заменяется здоровой. Если она, наклонившись над цветком, случайно

касается земли — обычное, ничем не примечательное место неуловимым образом меняется,

становится каким-то особенным, красивым, полным внутренней тишины и гармонии. Мольвири

беззаботно улыбается, шепча что-то ласковое птицам и цветам.

После того, как Эдрик освободил ее из плена, на Слепой Горе они оставались недолго.

Некоторые стражи пытались помешать им уйти, и Эдрику пришлось превратиться и уничтожить

их. Но Австевер, бог чувственного мира, не вмешался, и большинство стражей — также: они были

слишком заняты поисками воскресшего Лицемера. За разрушенным святилищем находился

портал, с помощью которого прошедшие Игольчатый Мост могли попасть в любое место любого

из миров Сальбравы, и к этому порталу бессмертный меч-оборотень повел освобожденную им

богиню-отступницу. Он думал, куда хочет попасть, пока они, поднявшись по проплавленной

Фрембергом Либергхамом лестнице, преодолевали завал из камней и мусора — единственное, что

осталось теперь от святилища, уничтоженного в ходе боя между Фрембергом и Лицемером.

Мысль о том, чтобы отвести Мольвири в Школу Железного Листа, он отбросил сразу. Выпускник

Школы, он слишком хорошо знал своих настоятельниц. Он еще не был полностью уверен, что

освободил именно богиню, а не какого-нибудь бессмертного демона, выдающего себя за нее,

однако если существовал хоть какой-то шанс, что она говорит правду, в Школе ее ничего

хорошего не ждет. Не было уверенности, как именно они поступят, но то, что они наложат на нее

свои лапы и воспрепятствуют развитию их знакомства, Эдрику представлялось очевидным.

Позволять настоятельницам проводить над юной богиней свои эксперименты Эдрику также не

хотелось. Но если не в Школу, то куда? Портал между тем был уже близко и решать нужно было

скорей. Большую часть своей жизни он провел в Школе, а последние семь лет — в плену, в одной

из камер в глубине Обсидиановой башни. Потом был договор с Фрембергом, миссия в Речное

Королевство, поход с Льюисом Телмаридом на юг, к Пустому Морю... Возвращение в Рендекс

исключено, как и в любое другое княжество Эйнавара: он убил королевского посланника и жить

ему спокойно там не дадут. И тогда он вспомнил о коротком периоде после ухода из Школы и до

того, как стал пленником Обсидиановой Башни — он успел посетить немало странных мест, но