Андрей Смирнов

следует   к   такому   мероприятию.   Однако   сто   тридцать   лет   —   достаточно   долгий   срок   для

обдумывания   различных способов умерщвления   — в  том   числе  и тех  способах  умерщвления,

которые сгодятся и для Стражей.

Сказала Рола:

— Уж не собрался ли ты снова иди в Эссенлер с войной? Если это так, то ты и в самом

деле безумен.

Сказал Мъяонель:

—  Ты ошибаешься, говоря «снова». Я и впрямь собираюсь начать войну с тамошними

Лордами, однако будет это впервые. До того с миром приходил я в Рассветные Земли. То, что они

сделали со мной, я называю убийством.

Сказала Рола:

—  С миром? Слышала я, что ты вызвал какого-то ужасающего демона, который смог —

пусть   даже   на   время   —   развоплотить   одного   из   Стражей,   а   в   колдовском   поединке   меж

Обладающими вы умудрились спалить едва ли не целую страну!

Сказал Мъяонель:

— Вот и я говорю о том же — прежде я с миром приходил в Эссенлер.

Сказала Рола, вздохнув:

— Когда же ты намерен начать эту войну?

Сказал Мъяонель:

— Не раньше, чем получу от тебя кое-какую помощь. В прошлый раз ты как-то хвасталась

тем, что знакома с некоторыми Лордами Хеллаэна. Расскажи мне о них. Кто из них, по-твоему,

мог бы стать моим союзником в этом походе?

Сказала Рола:

— Из тех могущественных, о которых известно мне — только один: Повелитель Камней.

Говорят, что некогда его изгнали из Эссенлера и лишили почти всей волшебной силы.

— Кто еще? — Спросил Мъяонель.

— Из старых Лордов Хеллаэна — никто. Они — часть этого мира, и давно живут здесь, и,

как говорят, их Силы связаны с колдовской сутью Темных Земель. Зачем им покидать Хеллаэн?

— А не отважится ли на это кто-нибудь из молодых?

— Известно ли тебе что-нибудь о народе каджей? — Спросила тогда его Рола.

Сказал Мъяонель:

— Немногое. Насколько я помню, они еще весьма молодой народ.

Усмехнулась Рола и сказала:

— Разные вещи мы называем молодостью. Их собственная история — та история, которую

они помнят — насчитывает более полумиллиона лет.

— А другой истории у них и нет вовсе, — сказал Мъяонель. — Да, теперь я вспомнил, о

ком ты говоришь. Это полукровки. Соединилась в них кровь людей, дроу, невидимок и высших

гоблинов. Хотя и не могут они создавать дороги между мирами, но умеют находить места, где

соприкасаются миры друг с другом. Там они ставят свои крепости. Часто они по доброй воле

служат темным альвам. Часто они воюют, даже и между собой, но быстро восстанавливают свою

численность.   Странно,   что   от   соединения   четырех   народов,   столь   непохожих   друг   на   друга,

смогло родиться новое, и весьма жизнеспособное Целое.

Сказала Рола:

—  Более всего каджи тяготеют к дроу, и во всем стараются походить на них. Они —

наследники их волшебного искусства.

Улыбнулся Мъяонель и сказал:

—  Вижу я, что ты ни разу не видела волшебства дроу, иначе бы не стала и сравнивать.

Дроу — подлинные мастера Искусства.

Сказала Рола:

— Почему же тогда люди уничтожили их с такой легкостью?

Сказал Мъяонель:

—  С   легкостью?   Никто   из   сражавшихся   тогда   не   сказал   бы,   что   людям   эта   победа

досталась “с легкостью”.

Сказала Рола:

— Но ведь они победили в конце концов.

Сказал Мъяонель:

—  Ты считаешься среди людей весьма сведущей в Искусстве колдуньей. Не хочешь ли

испытать свое Искусство? Испытание же будет таким: я приведу в твою Башню какого-нибудь

бездомного бродягу, дам ему волшебный перстень, который сотворю посредством своей Силы, и

прикажу бродяге напасть на тебя. Кто победит в этом колдовском поединке, как ты думаешь?

Сказала Рола:

— Не надо приводить в мою Башню бездомного бродягу, давать ему волшебный перстень,

сотворенный посредством твоей Силы, и приказывать этому человеку нападать на меня. И без

того нам обоим хорошо известно, что из этого выйдет. Да и незачем будет бродяге приходить в

мою Башню, чтобы убить меня — с помощью такого перстня он разрушит целиком весь город,

или погрузит его в Преисподнюю, или уменьшит город до размеров горошины. Я знаю, что Лорды

способны создавать такие вещи.

Сказал Мъяонель:

—  Непросто   было   бы   создать   перстень,   способный   уменьшать   города   до   размеров

горошин. Что до остального — то в остальном ты права.

Сказала Рола:

— Для чего ты привел это сравнение?

— Так было с людьми и дроу, — ответил Мъяонель. — Дроу — искусны в волшебстве, но

людей хранило от их волшебства великое Могущество.

— О каком Могуществе ты говоришь? — Спросила Рола.

— О богах, — промолвил Мъяонель.

Сказала хозяйка Башни Луча:

—  Казалось   мне,   что   боги,   сотворив   мир,   перестали   вмешиваться   в   то,   что   в   нем

происходит.

Сказал Мъяонель:

—  Мир   существовал   прежде,   чем   произошло   то,   что   ты   называешь   «сотворением».

«Сотворение», о котором ты говоришь, было лишь самым значительным вмешательством богов.

Но были и другие, меньшие. Последнее, мне известное — это содействие людскому народу в

истреблении народа дроу.

Сказала Рола:

— Для чего богам понадобилось истреблять народ дроу?

— Я не знаю, чем именно они руководствовались, — сказал Мъяонель, — ибо я не сидел в