Андрей Смирнов

Рассказ был длинным и донельзя запутанным. Горожанин постоянно следил за своей женой.

Всячески ее проверял. Очень внимательно следил за приметами, которые сопровождали его общение

с супругой. К примеру, задает он ей какой-то вопрос, жена начинает отвечать, а в это же время вдруг

под окном завоет собака. «Ага! — думает горожанин. — Неспроста это!..»

Большой эрудиции был человек. Примет знал уйму. Однако так ни разу и не спросил свою

жену прямо, еретичка она или нет. Но видимо, тому были особые причины.

Рассказчика   периодически   перебивали   непристойными   шутками   (например,   куда   на   самом

деле могла бегать эта жена), но слушали с любопытством.

— ...И вот тогда, значит, приходит он к своему духовнику и говорит: так, мол, и так, жена у

меня еретичка...

— ...и шлюха, — добавил его сосед. Компания снова заржала.

— ...А духовник, значит, отводит его в сторонку и говорит: а я сам еретик. Ну, мужик думает:

как же так? И крестится. А духовник ему перевернутый крест кладет. И тут чувствует, — рассказчик

сделал эффектную паузу, — что в храме-то серой пахнет. И священник ухмыляется, как черт. Ну,

тогда горожанин этот бежит к епископу...

Интересно: перевернутый крест — это как? «По-моему, как крест ни переворачивай, все равно

крест получится», — подумал я и задумчиво сжевал еще один кусок оленины.

Два здоровенных работника вытащили из кухни бадью с водой и поволокли ее наверх. От воды

поднимался пар.

Подошел Герард, встал рядом.

— Ваша милость, — сказал он. — Купель готова. Идите, покуда не остыло.

Ах вот в чем дело... Я допил вино и поднялся наверх.

Бадья занимала всю среднюю часть комнаты. Рядом стояло четыре ведра — два с холодной

водой, два с горячей.

Я разделся и полез в бадью. Приятно, однако. Тепленько.

Заскрипела дверь.

— Тибо?

Но это был не Тибо. Это была Рози. С кувшинчиком в руках и лоскутом полотна, перекинутым

через плечо.

Совершенно спокойно она повесила полотно на спинку кровати, а кувшинчиком зачерпнула

воду из ведра. Вид мускулистого голого мужика в бадье ее ничуть не смутил. «Ну и ладно», —

подумал я и милостиво позволил служаночке заняться своей головой. Купание из просто приятной

процедуры   превратилось   в   очень   приятную.   Нежные   девичьи   пальчики   скользили   по   затылку,

вискам, шее...

— Хорошие у вас волосы, господин. — Рози вылила мне на голову очередной кувшинчик. —

Мягкие, как будто шелковые. И вошек совсем нет. Тут до вас рыцарь один стоял, так у него их — что

мурашей в муравейнике. Ну да и волосы у него знатные были — едва до поясницы не доставали.

Столько щелоку на них извели...

Мыло было смыто. Я откинул голову назад, фыркнул. Рози стояла рядом, уперши кувшинчик в

бедро.

Смотрела   на   меня   сверху   вниз.   Я   не   смог   удержаться:   приобнял   ее   бедра.   Ни   малейшего

сопротивления. Я распутал завязки фартука.

— Залезай сюда.

— Но... платье намокнет.

— Ну так сними его.

...И в этот момент дверь снова заскрипела.

— Я тут кое с кем побеседовал и выяснил, что... — вваливаясь в комнату, начал было мой

слуга.

— Тибо, — произнес я сквозь зубы. — Закрой дверь.

...Через   два   часа   я   спустился   в   общий   зал.   Настроение   было   —   лучше   не   бывает.   Тело

пребывало в приятной расслабленности.

Напротив Тибо сидел мужчина в длинном дорожном плаще. Я подошел, сел за стол... и понял

вдруг, что проголодался.

— Эй, хозяин! — позвал я. Появился месье Герард.

— Где там твой гусь?

— Сию минуту зарежем, ваша милость.

Пока   ждали   гуся,   я   поинтересовался   у   Тибо,   чего   он   от   меня   хотел.   Тибо   ответил   что-то

неопределенное. Было ясно, что этот разговор не предназначен для посторонних ушей. Я не стал

настаивать. Похоже, пока я развлекался со служанкой, Тибо тут со многими уже успел поболтать и

распить по кружечке пива.

Мужик   в   плаще   назвался   Лукой.   Был   он   смуглокож,   невысокого   роста,   говорил   громко   и

оживленно, а при разговоре постоянно жестикулировал. Оказалось, что месье Лука — наполовину

француз, наполовину — итальянец. Работал он курьером и в трактир заглянул перекусить. Несмотря

на сумерки, он не собирался останавливаться здесь на ночь. Он вез спешное сообщение в Арль и

рассчитывал проехать сегодня еще два-три лье. Мы славно поболтали с Лукой, пока повара готовили

гуся. В основном  говорил он,  а я слушал. Иногда я утвердительно кивал или разражался каким-

нибудь восклицанием. Мы оба остались довольны беседой. Я — потому что хотел собрать как можно

больше информации об окружающем мире, о котором почти ничего не знал, месье Лука — потому

что   ему,   наверное,   нечасто   случалось   находить   такого   терпеливого   слушателя.   Со   словами   «Да

благословит вас Иисус и Пресвятая Дева Мария» он свалил из трактира.

— Душевный малый, — заметил Тибо. — Но есть в нем что-то такое... Фальшивое. Да, ваша

милость?

Я пожал плечами, и мы с Тибо вплотную занялись гусем.

Гусь оказался хорош. Жирный, с хрустящей соленой корочкой, пахнущий чесноком и перцем.

Мы с Тибо умолотили его минут за двадцать. Тибо блаженно откинулся к стене.

— Ну, выкладывай, что ты там выяснил? — спросил я у него.