Анекдоты и предания о Петре Великом

Обрадованный государь взялъ у него рукопись и съ довольнымъ видомъ сталъ ее перелистывать. Видно было, что онъ ищетъ какого-то опредленнаго мста. Наконецъ онъ остановился. Но тутъ по мр чтенія лицо его постепенно начало измняться и длаться все боле и боле гнвнымъ.

— Глупецъ! — сказалъ онъ съ негодованіемъ Бужинскому, — что я теб приказалъ съ сею книгою сдлать?

— Перевести, — отвчалъ оробвшій Бужинскій.

— А разв это переведено? — и государь указалъ ему главу о русскомъ государств. Въ этой глав у автора говорилось въ нелестномъ для насъ вид о нравахъ русскаго народа. Бужинскій не ршился перевести эту главу цликомъ и выпустилъ изъ нея т мста, которыя ему казались оскорбительными для нашей чести, а иныя мста передлалъ, такъ что отзывы получились благопріятные.

Переводъ этотъ государь отдалъ Бужинскому обратно и сказалъ ему:

— Тотчасъ поди и сдлай то, что я теб приказалъ, и переведи книгу везд такъ, какъ она въ подлинник есть.

Приказаніе это было исполнено, и книга Пуффендорфа была переведена отъ слова до слова и потомъ въ такомъ вид напечатана въ 1718 году, съ посвященіемъ ея государю. Интересно, что при Анн Іоанновн переводъ этотъ былъ запрещенъ и изъятъ изъ продажи, а при Елисавет Петровн вновь былъ сдланъ переводъ той же самой книги, но помянутыя мста были уже выпущены.

XXVIII. Производство Петра въ чины.

Мы уже видли, какъ Петръ проходилъ чины въ арміи, начавъ съ самыхъ низшихъ должностей; такъ же проходилъ онъ и службу во флот. И это не было какою-нибудь шуткою, игрою, недостойною такого великаго государя, — нтъ, всякое повышеніе въ чин обусловливалось какою-нибудь дйствительною заслугою Петра. Какъ медленно шло это производство, можно видть изъ того, что во время Полтавской битвы Петръ былъ только полковникомъ и лишь за эту битву произведенъ въ генералъ-майоры[23]; чинъ же полнаго генерала онъ получилъ лишь въ 1713 году, а морской чинъ адмирала — только по окончаніи войны со шведами, въ 1721 г.

По чинамъ Петру производилось и жалованье. Получивъ однажды таковое, онъ сказалъ окружающимъ:

— Сіи деньги — собственныя мои; я ихъ заслужилъ и употреблять могу по произволу. Но съ государственными доходами поступать надлежитъ осторожно: объ нихъ я долженъ буду нкогда дать отчетъ Богу.

XXIX. Прямота кн. Я. . Долгорукова.

Разъ, въ 1717 году, Петръ, будучи на одномъ пиру, завелъ съ окружающими разговоръ о царствованіи своего отца. Невольно при этомъ перешли на сравненіе длъ этого царствованія съ длами самого Петра. Графъ Мусинъ-Пушкинъ сталъ выхвалять дла Петра и унижать дла Алекся Михайловича, говоря, что если и было что при послднемъ хорошее, то это надо приписать не самому царю, а тмъ лицамъ, которыя стояли во глав правленія, напр. боярину Морозову.

Петру такое сравненіе не понравилось, и онъ, выслушавъ Мусина-Пушкина, сказалъ ему: — Ты хулою длъ моего отца и лицемрною мн похвалою боле меня бранишь, нежели я стерпть могу!

Затмъ всталъ изъ-за стола, подошелъ къ князю Я. . Долгорукову, сталъ за его стуломъ и сказалъ:

— Дядя! я знаю, что ты больше всхъ бранишь меня и такъ тяжко иногда спорами своими досаждаешь, что я едва стерпть могу; но какъ разсужу, то увижу, что ты меня и государство врно любишь и правду говоришь, почему я тебя внутренно и благодарю. Нын же тебя спрошу и врю, что ты о длахъ отца моего и моихъ нелицемрную правду мн скажешь.

Долгоруковъ отвчалъ на это:

— Изволь, государь, ссть, а я подумаю.

Петръ слъ подл него, а вс присутствующіе приготовились слушать, что скажетъ этотъ надовшій многимъ строгій обличитель всякой неправды. Долгоруковъ, подумавши немного и по привычк разглаживая свои большіе усы, началъ такъ: