Ангел мой, Вера

— Жила-была в одном королевстве принцесса Элиза, и было у нее одиннадцать братьев. Элиза была очень хорошей и послушной девочкой, братья ее любили и всегда играли вместе. Но случилось у них горе — умерла королева, их мама, а король, их отец, женился на другой. Мачеха сразу невзлюбила пасынков и даже обвинила их в том, что они злоумышляют на жизнь своего отца.

Дверь кабинета тихонько скрипнула. Веринька обернулась, радостно всплеснула руками, и Вера Алексеевна едва успела поднести палец к губам. Анна Константиновна, графиня Девиер, проще говоря — восьмилетняя Аннинька, падчерица ее сына, была гордой и молчаливой. Она сразу ушла бы, если бы на нее обратили внимание. Судя по шелесту платья, она тихо села в уголок за диваном (там специально для нее была положена подушка, но Аннинька об этом не догадывалась).

А в сказке, кажется, было что-то не так, но ничего, Веринька всё равно ее пока не читала. Память уже подводит…

— «Летите черными воронами далеко-далеко за море, если у вас такие черные мысли!» — сказала мачеха, она была колдуньей. Но мысли братьев были светлыми, и юноши превратились в белых лебедей. И вот они улетели за море, а Элиза осталась одна. Ах, как ей было тоскливо одной в пустых комнатах без любимых братьев! А вскоре злая мачеха выгнала ее в темный лес. Там-то и бродила бедная Элиза одна. Но однажды она заснула на какой-то полянке и вдруг проснулась от шума крыльев. На поляну спустились все одиннадцать лебедей. Она сразу поняла, что это ее братья. Но настало утро, и они улетели, и она снова осталась одна.

— Ей это приснилось? — вдруг спросила Аннинька.

— Может быть, и приснилось. Весь тот день Элиза плакала и молилась, чтобы узнать, как помочь своим братьям. А на следующую ночь ей приснилась старая колдунья. Она сказала: «Ты должна пойти на кладбище, нарвать там крапивы и сплести из нее рубашки для всех своих братьев. И тебе нельзя будет говорить ни слова с этого самого дня, пока ты не кончишь работу». Элиза следующей ночью пошла на старое заброшенное кладбище, нарвала там крапивы и принялась за работу. Крапива колола ее нежные руки, дело было непривычное, Элиза плакала, но не говорила ни слова. Она помнила, что должна лишь молчать и трудиться, потому что не было другого способа помочь любимым братьям. А ночью ей снова снились братья-лебеди, и они упрекали ее за то, что она медленно работает — наверно, говорили они, она не хочет им помочь…

— Вы же сказали, они ее любили — зачем же обижали? — снова перебила Аннинька.

Ах, значит, она стояла под дверью и слышала начало сказки… Нехорошо получилось со злой мачехой, но что уж поделать.

— А сказку сказывать, деточка, — как бусы нанизывать. Нитку порвешь, и бусины рассыплются. Не перебивай, ma chère, а лучше слушай. Как-то раз молодой король из другой страны встретил в лесу Элизу, увидел, как она прекрасна, и полюбил ее, хотя она не сказала ему ни слова и он думал, что она немая. Король привез Элизу во дворец и объявил королеве, своей матери, что нашел себе невесту. Невзлюбила королева-мать Элизу, а Элиза и слова не могла сказать в свою защиту. И все продолжала плести рубашки, потому что крапиву она привезла с собой. Но вот беда! Крапива скоро закончилась, а рубашки еще не были готовы. И тогда она решилась и тайно ночью пошла на кладбище, чтобы набрать крапивы. Но священник, верный слуга королевы-матери, прокрался за ней и увидел, куда она идет. И утром ее позвали на суд — там собрались и молодой король, ее жених, и королева-мать, и священник. Элиза не боялась, потому что дома, у нее в замке, тоже был священник, очень добрый, и она ходила к нему плакать, когда ее братья улетели за море. Но здешний священник был суровым, и он назвал ее колдуньей, и рассказал всем, что она-де ходила на кладбище, и сидела около могил, и все смотрела и смотрела на них…

Аннинька вздохнула, но не стала прерывать сказку — хорошая девочка, послушная. И ведь права она, не было там про могилы.

— …а потом встала и начала рвать крапиву. Тогда бедную Элизу повезли на казнь. А она все продолжала ткать рубашки, хотя толпа смеялась над ней и называла ведьмой. И не было у нее ни одного друга, кто бы помог ей… Но вдруг с неба прямо на площадь опустились лебеди, и она набросила на них готовые рубашки, и они превратились в прекрасных юношей.

— Только у младшего осталось лебединое крыло, — шепотом проговорила Аннинька.

Слаба стала Вера Алексеевна и стара. Вот, забыла про лебединое крыло. Да и устала от длинной сказки. Пора бы уже на покой…

— А теперь идите спать. Подойдите ко мне, скажите «доброй ночи» — и ступайте в детскую.

Веринька вскочила, поцеловала бабушке руку и тут же убежала. Аннинька медленно подошла, посмотрела Вере Алексеевне в лицо, казалось, хотела заговорить — но не решилась. Так же медленно повернулась и вышла.

◆

— Папенька, а Вера стихи пишет! — вредным голоском пропищала Машенька.

Вера вздрогнула и быстро перевернула лист бумаги, на котором давно высохли чернила.

— Что ж, это ведь очень хорошо. Покажешь, Верочка?

Вера отчаянно замотала головой.