Ангелы и демоны литературы. Полемические заметки «непрофессионала» о «литературном цехе»

Протопресвитер Георгий Граббе опубликовал свой ответ на «богословские изыскания» отца Сергия под названием «По поводу статьи прот. С. Булгакова “Два избранника”»[178]. Приведу лишь один фрагмент из статьи отца Георгия: «Отец Сергий Булгаков ни во что ставит и свидетельство Писания, и столетиями повторявшиеся слова богослужения, то есть церковное Предание. Осуждение, изреченное Спасителем: “Горе человеку тому, лучше бы ему не родиться” (Мф. 14:31), – Булгаков вменяет ни во что. По его словам, эти грозные слова приговора Иуда принял “не в ослеплении грошового сребролюбия, но в люциферической жертвенности своей любви ко Христу” (с. 30). Не правда ли, замечательное выражение? Если следовать такому примеру, то нельзя ли говорить о ненавистнической любви, черной белизне или горячем морозе? Не считаясь ни с Писанием, ни с Преданием, отец Булгаков прибегает к излюбленному им методу догадки, которая у него часто служит основанием для догматического заключения. К таким догадкам относится и то, что речь об Иуде “должна содержать повесть о прощении ученика, возлюбившего и от любви предавшего Учителя, о самоудавлении его одновременно с распятием Христовым, о искупительной жертве крестной и о смерти жертвенно-самоубийственной”. Булгаков эти свои мечтания называет “тайной Евангелия от Иуды”».

Удивительно, но по прошествии нескольких десятков лет на свет действительно явился апокрифический документ, названный «Евангелием от Иуды». Новость об этом облетела весь мир в 2006 году, когда появилось первое печатное издание этого апокрифа.

Евангелие Иуды, как сообщает энциклопедия «Британника», – древняя христианская апокрифическая рукопись на коптском языке, часть папирусного «Кодекса Чакос», найденного в Египте в 1978 году и датированного 220–340 годами по Р. Х. методом радиоуглеродного анализа. Современный перевод впервые опубликован в 2006 году. В тексте Иуда Искариот показан как единственный ученик, которому Иисус Христос открыл все таинства Царства Небесного и которого обучал космологии[179]. Некоторые эксперты называют документ апокрифом и не исключают, что рукопись имеет отношение к одноименным текстам, которые критиковались в первые века христианства отцами Церкви – Иринеем Лионским и Епифанием Кипрским – в борьбе против гностицизма (и которые не дошли до наших времен). Впрочем, некоторые не исключают, что речь идет о подделке. Публика, сознание которой было взрыхлено литературными произведениями Анатоля Франса, Максимилиана Волошина, Леонида Андреева и других мастеров пера, приняла «Евангелие от Иуды» с полным доверием[180].

Остается только выяснить: чем вызван такой всплеск интереса к новой трактовке Каина и Иуды среди просвещенной публики Европы и России? Позволю себе вернуться опять к «Саду Эпикура» Анатоля Франса. Книгу подверг исследованию известный психоаналитик Карл Юнг (1875–1961). Вывод, к которому пришел Юнг, предельно прост: людям XIX века, погрязшим во лжи и предательстве, потребовалось серьезное, богословское, обоснование своего грехопадения. Вот что мы читаем по этому поводу у Юрия Воробьевского: «Героизация Иуды, по Юнгу, результат психологической проекции собственного предвкушаемого или уже совершенного предательства и бессознательная попытка это предательство объяснить и оправдать. А поскольку ХХ век может быть без преувеличения назван веком массового богоотступничества и предательства, то манифестация именно Иуды в качестве положительного героя становится уже и диагнозом, и приговором»[181].

Слава Богу, есть много работ православных авторов, в которых развенчивается положительный образ Иуды и дается трезвая критика не только апокрифического «Евангелия от Иуды», но и некоторых литературных произведений, реабилитирующих предавшего Христа апостола[182].

Художественная литература и революция

Наша великая русская литература – за немногими исключениями – спровоцировала нас на революцию.

Иван Лукьянович Солоневич, русский публицист и писатель

Вся великая литература и искусство – пропаганда.

Бернард Шоу, ирландский драматург и романист, лауреат Нобелевской премии по литературе (1925)

Русская литература: от духовной толерантности к прямому поклонению дьяволу

Многие литературоведы и внимательные читатели художественной литературы обратили внимание на то, что если художественное произведение и европейских, и российских писателей было не о любви (понимаемой преимущественно в извращенном смысле слова), то тогда наверняка его автор занимался «бичеванием» существующих в обществе порядков.