Ангелы и демоны литературы. Полемические заметки «непрофессионала» о «литературном цехе»

Л. Троцкий был в то время достаточно грамотным журналистом, но порчу русского языка полагал неизбежным и даже полезным процессом. Мол, всякие уродства – неизбежное следствие процесса «естественного отбора» (ссылка на теорию эволюции Дарвина). Мол, все эти уродства со временем станут «отходами» эволюционного процесса, а на выходе родится что-то «совершенное».

Многие русские писатели и патриоты решительно протестовали против разного рода экспериментов с русским языком. Так, в начале прошлого века раздался крик души великого русского писателя А. И. Куприна: «Ради Бога, избранный народ! Не трогайте нашего языка, который вам чужд и который даже от нас, вскормленных им, требует теперь самого нежного, самого бережного и любовного отношения».

Примечательно, что большевики, придя к власти, посчитали неотложным делом внести революционные изменения в русский язык. В 1917–1918 годах молниеносно была проведена орфографическая реформа, которая заключалась в изменении ряда правил русского правописания, что наиболее заметным образом проявилось в виде исключения нескольких букв из состава русского алфавита.

Справедливости ради следует признать, что подготовка реформы была начата в царской России еще в 1904 году. А основные положения готовящейся реформы были опубликованы в 1912 году. В 1917 году, когда победила Февральская революция и у руля власти встало Временное правительство, Министерство народного просвещения объявило о начале реформы. Однако бурные события лета и осени 1917 года сделали невозможным реализацию реформы. Большевики лишь воспользовались многими теми наработками, которые к тому времени имелись в Императорской академии наук.

И. А. Бунин очень образно выразил свое отношение к орфографической реформе большевиков: «По приказу самого Архангела Михаила никогда не приму большевистского правописания. Уж хотя бы по одному тому, что никогда человеческая рука не писала ничего подобного тому, что пишется теперь по этому правописанию».

Наш русский философ Иван Александрович Ильин дал политическую оценку произведенной большевиками революции в языке: «Зачем все эти искажения? Для чего это умопомрачающее снижение? Кому нужна эта смута в мысли и в языковом творчестве?? Ответ может быть только один: всё это нужно врагам национальной России. Им; именно им, и только им».

А наш великий поэт Сергей Есенин в 1924 году писал:

Язык сограждан стал мне как чужой,
В своей стране я словно иностранец.

Не обошел стороной тему коверкания русского языка и засорения его иностранными словами в стране победившего пролетариата сатирик Михаил Зощенко в рассказе «Обезьяний язык» (1925). Вот как он начинается:

«Трудный этот русский язык, дорогие граждане! Беда, какой трудный. Главная причина в том, что иностранных слов в нем до черта. Ну, взять французскую речь. Всё хорошо и понятно. Кескесе, мерси, комси – всё, обратите ваше внимание, чисто французские, натуральные, понятные слова. А нуте-ка, сунься теперь с русской фразой – беда. Вся речь пересыпана словами с иностранным, туманным значением…»

Я не собираюсь описывать те безобразия, которые учинили с русским языком революционеры. Приведу лишь один штрих из той картины разрушения. Революционеры решили нанести решительный удар по Богу и одновременно прославитьбеса. Ведьвомногихрусскихсловахчастица «без-» была заменена на частицу «бес-». В результате появились такие слова: «бесславный» (бес славный), «бесполезный» (бес полезный), «бескультурный» (бес культурный), «бессердечный» (бес сердечный), «бесчеловечный» (бес человечный), «бессовестный» (бес совестный), «беспорядочный» (бес порядочный), «бесценный» (бес ценный), «беспринципный» (бес принципный), «бессмысленный» (бес смысленный), «бессодержательный» (бес содержательный), «беспокойный» (бес покойный) и т. д.

11 февраля 1921 года вышло подписанное председателем СНК РСФСР В. Лениным Положение о народном комиссариате по просвещению. Оно предоставляло наркомату исключительные полномочия в деле образования и воспитания молодежи, в сфере науки, культуры и искусства. Наркомом был назначен А. Луначарский. В 1921 году Наркомпрос закрыл все историко-филологические факультеты в университетах как «устарелые и бесполезные для диктатуры пролетариата». Это был важный шаг по борьбе большевиков с «языковой контрреволюцией», засевшей на филологических кафедрах.

О тех экспериментах с русским языком, которые учинили большевики после революции, можно прочитать в написанной в 1920-е годы книге А. М. Селищева «Язык революционной эпохи. Из наблюдений над русским языком (1917–1926)». О тех мутациях, которые русский язык переживал со времени начала первой революции (1905) до второй и третьей революций (1917) и в первые годы после них, можно узнать из книги С. И. Карцевского «Язык, война и революция», которая писалась также в 20-е годы прошлого века.