Ангелы и демоны литературы. Полемические заметки «непрофессионала» о «литературном цехе»

Среди писательской богемы содомские грехи стали восприниматься как «норма» еще в XIX веке. С начала XX века они уже особенно и не скрывались. Более того, склонность человека к подобным грехам постепенно становилась своеобразным пропуском в «литературный цех». В качестве примера можно привести атмосферу, которая царила в «литературном цехе» во времена «серебряного века» в России. Выберу лишь одну фигуру – Михаила Алексеевича Кузмина (1872–1936). Известный русский литератор (поэт, прозаик, драматург, переводчик, критик) и композитор «серебряного века». Первый в России мастер свободного стиха. Входил в первую десятку самых знаменитых поэтов «серебряного века». Прославился не только тем, что начал традицию свободного стиха, но и тем, что повестью «Крылья» (1906) открыл в русской художественной прозе тему однополой любви. Свои гомосексуальные связи не скрывал. Связей этих было очень много. Поначалу они были за пределами круга литературной богемы. Но когда на Кузмина обрушилась богемная слава, в его спальне «на смену безвестным купцам и приказчикам-старообрядцам, молодым людям без определенных занятий и весьма низкого образовательного ценза пришли художники самого элитарного московского и петербургского круга»[255]. На сентябрь – октябрь 1906 года приходится краткий роман с Константином Сомовым (известным художником, основателем общества «Мир искусства»), а на октябрь – декабрь того же года – страстная связь с другим художником, Сергеем Судейкиным, нашедшая отражение в незавершенной повести «Картонный домик». Конец этой связи положил внезапный брак Судейкина с балериной Ольгой Глебовой. В мае 1910 года начались отношения с юным гусаром (и начинающим поэтом) Всеволодом Князевым (позднее он кончит жизнь самоубийством). С весны 1913 года постоянным спутником Кузмина становится молодой художник и литератор Юрий Юркун. С 1916 года до конца жизни они жили в квартире № 9 в доме № 17 по улице Спасской в Петербурге[256].

Вот лишь один штрих картины той атмосферы, которая царила в мире литературной богемы Петербурга. Разве после такого «литературного Содома» удивительно, что в России разразилась революция? Слава Богу, что Россию не постигла участь того, ветхозаветного Содома, который, как известно, был полностью уничтожен серным дождем.

Современный православный писатель В. К. Романченко обращает внимание на тесную связь между тем, что создает литератор, и тем, как он живет: «Характер художественных произведений имеет тесную связь с характером внешней и внутренней жизни их авторов. По буре страстей, изображенных в художественных произведениях, можно судить о буре страстей, пережитых художником. Изломанность судеб гениальных людей происходит оттого, что они все силы полагают на служение своему таланту, а не на воссоздание в себе образа Божия. Не позавидуешь им»[257].

Литераторы в жизни. Зарисовки с натуры

У Федора Михайловича Достоевского есть много интересных зарисовок «с натуры», отражающих атмосферу жизни литераторов того времени (60–70-е годы XIX века). Вот, например, роман «Бесы». Одна из главных героинь романа Варвара Петровна Ставрогина приехала из провинции в Петербург и решила издавать там литературный журнал, а заодно организовать для творческих людей столицы «салон». Такой «салон» был создан. Хроникер (от лица которого идет повествование) рисует обобщенный портрет всякой столичной «литературной сволочи», посещающей вечера Варвары Петровны: «Она позвала литераторов, и к ней их тотчас же привели во множестве. Потом уже приходили и сами, без приглашения; один приводил другого. Никогда еще она не видывала таких литераторов. Они были тщеславны до невозможности, но совершенно открыто, как бы тем исполняя обязанность. Иные (хотя и далеко не все) являлись даже пьяные, но как бы сознавая в этом особенную, вчера только открытую красоту. Все они чем-то гордились до странности. На всех лицах было написано, что они сейчас только открыли какой-то чрезвычайно важный секрет. Они бранились, вменяя себе это в честь. Довольно трудно было узнать, что именно они написали; но тут были критики, романисты, драматурги, сатирики, обличители. <…> Явились и две-три прежние литературные знаменитости, случившиеся тогда в Петербурге и с которыми Варвара Петровна давно уже поддерживала самые изящные отношения. Но, к удивлению ее, эти действительные и уже несомненные знаменитости были тише воды, ниже травы, а иные из них просто льнули ко всему этому новому сброду и позорно у него заискивали…» Надо сказать, что Варвара Петровна не выдержала, вечера прекратила и вернулась к себе в провинцию. Описанная в «Бесах» атмосфера «литературных вечеров» весьма напоминала ту, которая была в реальных «салонах» предреволюционного времени.