Англичанин из Лебедяни. Жизнь Евгения Замятина (1884–1937)

У меня сегодня день, когда я отдыхаю и занимаюсь уплатой «письменных долгов». Начинаю с письма Вам, а на очереди еще 3 письма в Нью-Йорк, одно в Амстердам, одно в Прагу… всюду кроме России, как видите.

Я теперь почти не пишу Туда: атмосфера сейчас там такая, что лучше оставить их в покое.

От Федина было письмо в начале лета (вернее, не от него, а от его жены). Он собирался приехать сюда, чтобы конец лета и осень провести во Франции. Но с путешествием, очевидно, дело у него не выгорело. <…>

С физикой, видимо, у него наладилось, а по части благополучия душевного – не думаю, чтобы очень. Роман его – «Похищение Европы» – конечно, провал: скучная, тусклая, неживая вещь. Советская критика пыталась сначала это замазать, но теперь уже, кажется, и Там печать «провала» поставлена.

Это примерно, рассказывал мне и А. Толстой, который несколько дней пробыл в Париже в конце сентября.

Вот кому «живется весело, вольготно на Руси» – Толстому! Циник, политический бесстыдник – он плавает как рыба в воде. Отложил сейчас окончание своего «Петра», чтобы написать другой более «актуальный» роман: «Оборона Царицына» – которой, как известно, руководил Сталин. Все ясно…

Сошлись мы с Толстым в одном: в оценке последних «достижений» советской литературы. Неурожай, засуха! Олеша пьет как лошадь и не пишет, Бабель и еще несколько других – просто не пишут, а те кто пишут – лучше бы не писали. «Похищение Европы» – скука, «Дорога на океан» Леонова – фальшь, от которой начинают болеть зубы, самая слабая из его вещей… <…> Пильняк… Не знаю, читали ли Вы где-нибудь, что недавно, на собрании в редакции «Нового мира» он публично обратился к товарищам с серьезным вопросом: не лучше ли ему, по их мнению, бросить литературу и «переквалифицироваться в честные советские служащие». Недавно я писал для «Marianne» (здесь, в Париже) свою очередную статью о советских романах – ис трудом нашел только одну [книгу], о которой стоило написать: «Наши знакомые» Германа. <…>

В новом, 37-м году думаю больше позаняться журналистикой (французской, конечно).

Он написал также, что редко видит Слонима, хотя часто созванивается с ним по телефону: