Англичанин из Лебедяни. Жизнь Евгения Замятина (1884–1937)

Никто еще не поил меня такой горечью, как Вы теперь. <…> К несчастью, я все-таки еще не избавился от этой маниакальной идеи о Вас. Я не могу ни писать, ни работать, ни спать. Я не живу, я корчусь. <…> Но как же это случилось, как это могло случиться, что Вы не поняли, как Вы нужны были именно теперь и как я хотел Вас видеть? Если бы Вы были прежней, какой я оставил полгода назад, какой я Вас помню в Белоострове – Вам и в голову не пришло бы спрятаться за трудности путешествия. <…> Что изменилось – я не знаю. Быть может, Вы слишком оценили прелесть покоя «безгорестной жизни», жизни без меня. Быть может, Вы нашли себе что-нибудь более подходящее и удобное, чем я, вечно лезущий, как мой дьячок, в небо – которого нет. Ну что ж, я мешать Вам не буду… <…> А ведь теперь я больше чем когда-нибудь понял, что Вы для меня. И знать, что это поздно… Может быть, некоторое время я не буду писать, пока все это не кончу в себе[81].

Вскоре после этого он получил от жены несколько писем, как обычно, дошедших не по порядку. Первое из сохранившихся, полное обиды письмо из Петрограда, датировано 15 июля (28 июля в Англии):

Вы хотите, чтобы я изменила свое решение, если Вы останетесь до января? Если Вы этого хотите, если Вам нужен приезд мой, если это желание не мимолетное – я приеду. Только Вам придется очень считаться, что я не совсем еще освободилась от «темных сил», которые так не нравятся Вам во мне. Вообще я еще далеко не та, какой хотела бы быть. Вот – это одна из главных причин, из-за которых я отказывалась раньше. Вам не страшно это? Подумайте. Из-за Вас, главным образом, не хотела, Вы это запомните. Из внешних причин Вы считайтесь с тем, что я, вероятно, не смогу уже вернуться в лазарет, т. к. отношения со старшим врачом очень натянуты. <…> Квартиру придется оставить все-таки за собой. Нужно ли говорить о моем желании быть с Вами, об унынии, если Вы надолго останетесь в Англии, а я буду здесь. Думаю, что нет. <…> Вы должны помнить, что осенью климат будет еще хуже, следовательно и Ваше здоровье. И что ждет Вас здесь Ваша прекрасная Дама – Литература. <…> А как боюсь дороги![82]

Письмо не слишком его смягчило:

Как будто, я был прав не во всем. Но в том, что не приехав Вы сделали ошибку – в этом я прав. Ваши отказы и неответ на последнюю мою телеграмму вылили на меня столько холодной воды, что желания мои начинают гаснуть. Но это обойдется мне дорого. Живу с вечными перебоями сердца и с постоянным globus Histericus [истерический комок, ком в горле]. Все на свете – мне все равно.