Английские письма или история кавалера Грандисона

И такъ вы думали, возразилъ онъ, что какая ни есть госпожа меня туда привлекаетъ. Сколь мало знаете вы своего брата! Врьте, Милордъ, и вы любезныя сестрицы, что я никогда не скрою отъ васъ тайности сего рода, когда побуждаемъ буду моею склонностью учинить и второе посщеніе. Вашему полу, Шарлотта, весьма простительно скрывать своя склонности и мн кажется, что не должно оной за то хулить, естьли сумнваются, чтобъ он были хорошо разположены, или чтобъ платили взаимною склонностію. Произнося послднія сіи слова онъ смотрлъ на нее весьма пристально. Она оказала при семъ столь великое замшательство, то покраснвши еще боле, важнымъ видомъ его просила изъяснить дв или три рчи, коими онъ издвался надъ нею передъ послднею своею поздкою въ Канторбери. Можетъ быть воображаютъ себ, сказалъ онъ ей, что я скрываю отъ васъ что ни есть такое, что бы вы должны были знать.

Когда вы усильно меня понуждаете, возразилъ онъ, то позвольте мн спроситъ васъ, не ужели въ самомъ дл есть что ни есть такого, что вы отъ меня скрываете.

Не думаете ли вы сами, спросила она въ свою очередь, чтобъ я отъ васъ что ни есть скрывала?

Ваше замшательство, любезная сестрица, принуждаетъ васъ иногда привязываться къ самымъ простымъ словамъ и изреченіямъ, кои заставляютъ судить…

Заставляютъ судить… О чемъ, братецъ. Сдлайте милость изъяснитесь лучше.

– Ахъ! Шарлотта. Онъ посмотрлъ на нее съ усмшкою и при томъ нсколько прискорбнымъ видомъ.

Я совершенно не могу снести сего изреченія. Ахъ! Шарлотта, и смотрть на меня такимъ образомъ. Вы должны изьясниться, братецъ.

Довольны ли вы будете, сестрица, когда сіе дло обнаружится?

Такъ, сударь; да я того и требую.

А въ семъ случа я признаюсь, любезная Люція, что не сумнваясь о невинности Миссъ Шарлотты я торжествовала надъ нею, и подумала въ себ, что и мы усмотрть можемъ нкую причину укоризны въ такомъ брат, которой одаренъ столь многими и веселыми совершенствами! Начали говорить о составленіи судилища, изъ коего Г. Грандиссонъ изключенъ былъ всми голосами. Миссъ Емилія сама собою отказалась; и Докторъ Барлетъ по своей кротости равно желалъ удалиться, но Сиръ Карлъ на противъ того убдилъ его остаться, дабы служитъ ходатаемъ сестр его. Миссъ Биронъ, сказалъ онъ, заступитъ мсто судіи.

Я усильно просила меня отъ того уволить. Дло по видимому начинало становится весьма важнымъ.

Миссъ Шарлотта сказала мн на ухо: какъ я жалю, что не открыла вамъ совершенно моего сердца: конечно странное твое писаніе есть тому причиною. Тебя никогда не увидишь безъ пера. Я ей отвчала; любезная Миссъ Грандиссонъ совершенно отъ меня не зависитъ, принуждать васъ къ тому… любезная Миссъ Грандиссонъ, перо нимало бы не воспрепятствовало, естьлибъ вы изьявили мн хотя малйшее намреніе… Дло идетъ о такихъ тайностяхъ, прервала она рчь мою, коихъ не льзя было открыть, не будучи къ тому понуждаемою. Препятствіе начать оное произходитъ отъ замшательства, хотябъ я была къ тому побуждаема сердечнымъ движеніемъ. Но, любезная Миссъ Биронъ, не имйте ко мн презнія. Вы видите, кто мой обвинитель. Онъ столь великодушенъ, что осужденіе вдругъ можетъ прекратиться.

Я увщавала ее въ самомъ дл ни чего не страшиться, когда она иметъ дло съ превосходнйшимъ изъ братьевъ.

Тогда она приняла на себя довольно бодрости, дабы обратиться къ нему и спросить у него, въ чемъ состояли его обвиненія. Но не скажете ли вы, присовокупила она съ принужденною улыбкою, что вы не можете быть вдругъ обвинителемъ и судьею? И такъ ктожъ будешь моимъ судьею; ибо Миссъ Биронъ отркается быть онымъ?

Собственное ваше сердце, отвчалъ Сиръ Карлъ. Вс зрители будутъ вашими ходатаями, естьли ихъ разсужденіе клониться будетъ къ вамъ; а естьли же будешь противу васъ: то я ихъ прошу имть къ вамъ состраданіе въ молчаніи.

Я признаюсь, любезная Люція, что сіи предварительности привели меня въ страхъ о Миссъ Шарлотт.

Состраданіе! вскричала она. Но я не имю въ немъ нужды, Г. мой. Покажите на дл. Въ чемъ состоитъ ваше обвиненіе?

Хотя она всячески старалась принять на себя непоколебимую твердость, но весьма легко можно было видть ея замшательство. Ея дыханіе прерывалось. Она потупляла глаза. Она снимала алмазной свой перстень, опять его надвала, и сидя у консола [родъ архитектурнаго изображенія] начертывала на ономъ виды перстомъ своимъ съ такимъ вниманіемъ, которое не отъ чего инаго происходило, какъ отъ движенія изьявляющаго страхъ или досаду. Еще повторяю, я за нее страдала.