Английские письма или история кавалера Грандисона

Что могу я сказать вамъ? Вчера, любезнйшая моя Милади, я получила отвтъ отъ Доктора Барлета на предложенной ему мною вопросъ отъ одной молодой двицы, которая…

Она не могла окончить: она заплакала, подняла голову и утерла свои глаза. Потомъ опять наклонилась лицемъ къ моему плечу, и я ее обняла. Твой вопросъ, душа моя?

Ахъ, Сударыня, мой вопросъ, говорите вы, мой вопросъ!

Я говорю твой съ тмъ, душа моя, что сама ты предложила ею Доктору?

Такъ онъ вамъ ни слова не сказывалъ, Сударыня?

Конечно ни слова не говорилъ.

И въ самомъ дл я лучше хочу чтобъ вы объ етомъ отъ меня узнали. Я только боюсь чтобъ онъ не угадалъ о какой молодой двиц была ета речь. Плохая хитрость! Какая я дура! Онъ точно ето угадаетъ.

Можноли мн узнать вопросъ, душа моя, можноль узнать и отвтъ?

Я сожгла и то и другое будучи въ превеликомъ на саму себя гнв за то что такъ постыдно себя обнаружила; по тому что онъ точно угадалъ ту молодую двицу; я ихъ бросила въ огонь.

Но ты можешь мн обьяснить етотъ случай, ты можешь мн пересказать отвтъ.

Какъ мн можно, Сударыня? Вамъ, коихъ я люблю больше всхъ другихъ женщинъ вкуп, вамъ… Но вы должны меня ненавидть, презирать!

Вврь мн свою тайну, моя любезная. Когда она такая, какую какъ думаю я проницаю; то врь что она никогда не выдетъ изъ моего сердца.

Она встрепетала. Что вы проницаете, Сударыня?

Не пугайся, душа моя.

О! Нтъ, нтъ! ето не возможное дло. Ежелибъ вы проникли…

Такъ чтожъ бы изъ того вышло?

То, что вы бы на всегда изгнали отъ лица своего завистливую Емилію, то склонилибъ моего попечителя отъ меня отречься.

Сказать ли теб, душа моя, что я по своему мннію проницаю?

Скажитежъ ето мн на ухо, (обнявъ меня тою рукою, которой я не держала.) скажите мн такъ тихо, чтобъ я не могла разслушать.

Ты любишь своего попечителя, Емилія. Онъ любитъ тебя.

О Сударыня?

Онъ всегда будетъ тебя любить и я такія же чувствованія хранить къ теб стану. Твоя любовь основывается на признательности. Такова была и моя. Не знаю ли я, Емилія, всего того, что можно сказать въ вашу лользу?

Наконецъ, Сударыня, чрезмрное ваше благодушіе разгоняетъ вс мои страхи. Я вижу что могу вамъ признаться во всхъ моихъ слабостяхъ, и въ моемъ дурачеств; тмъ паче что такое признаніе подастъ мн нкое право просить у васъ совтовъ. Таково было мое намреніе; но я страшилась вашей ненависти. Въ равныхъ обстоятельствахъ находяся сумнвалась чтобъ была столь великодушна какъ вы. Ахъ! какъ я жалю что предложила свой вопросъ Доктору!

Докторъ, любезная моя, самой благодушной человкъ. Онъ врно будетъ хранить твою тайну.

И уврители вы меня, Сударыня, чтобъ онъ ихъ не открылъ моему попечителю? Я скоре соглашусь умереть, нежели усмотрть въ немъ нкую ко мн недоврчивость. Онъ бы меня ненавидлъ, Сударыня, хотябъ вы того и не хотли,

Никогда онъ сего не узнаетъ, душа моя. Вы уже требовали отъ Доктора, чтобъ хранилъ ету тайну, я объ етомъ не сумнваюсь.

Такъ, Сударыня.

Онъ ее будетъ хранить, не бойся ничего, особливо когда любезное твое чистосердечіе привело меня въ состояніе, любезная моя, сыскать средства для безопасности твоей чести и для сохраненія къ теб почтенія отъ твоего попечителя.

Такъ, Сударыня. Етаго точно я и желаю.

И такъ открой мн сіе невинное сердце. Взирай на меня какъ на свою пріятельницу и на сестру, какъ будтобы я не была щастливою женою твоего любезнаго попечителя.

Я ето вамъ общаю, Сударыня.… Увы: Я не имла къ себ недоврчивости даже да самаго дня вашего брака. Тогда лишь начала я чувствовать смущеніе въ моемъ сердц, тмъ паче что я усиливалась скрывать его отъ собственныхъ своихъ глазъ; ибо я дйствительно страшилась обращать ихъ на себя. Отъ чего происходитъ во мн сей страхъ? Вопрошала я себя каждую минуту. Не должна ли я чемъ себя укорять? Какія мои желанія? Какая можетъ быть моя надежда? Не истинноли то что я люблю Милади Грандиссонъ? Такъ, конечно. Однако, во временамъ… Не ненавидьте меня, Сударыня. Я открою вамъ всю внутренность моего сердца и вс свои слабости.

Продолжай, любезная Емилія: ты не можешь подашь мн лучшаго доказательства своей нжности и довренности.

Однако по временамъ, какъ думаю, чувствовала я что въ сердц моемъ возраждалось нчто такое, которое походило на ненависть. Ахъ! Вы страждете, я вижу, слыша отъ меня такое названіе?

Естьли я стражду, то конечно изъ соболзнованія о твоихъ печаляхъ, любезная моя Емилія. Ты не знаешь, сколь отверсто мое сердце твоей довренности. Продолжай же душа моя.