Анна Франк. Преданная

Поскольку нарезание масла занимало несколько часов, у Джерарда было много времени подумать о том, как его жизнь изменилась за последние годы. Сначала он превратился из ювелира в смотрителя. Потом стал отцом здорового мальчика. А теперь по уши погряз в преступной деятельности. Удивительно, насколько очевидно его преступление – нарушение правил прямо под носом вермахта. Скажи ему кто-то несколько лет назад, во что превратится его жизнь, Джерард бы не поверил. Но он знал, что выбора нет. Он не мог жить с оккупантами, которые издают законы, не позволяющие нормально жить целой группе людей.

Иногда на улице Джерард встречал старых знакомых евреев. Ему всегда хотелось поздороваться с ними, как прежде, остановиться поболтать. Иногда он замечал, что его собеседникам становится неловко: они начинали стрелять глазами или так держать сумку, чтобы не было видно звезды Давида. Да и о чем им было говорить? Как у них дела? Джерард прекрасно знал ответ на этот вопрос: разумеется, ужасно. Также иногда он ловил себя на мысли, что другие прохожие, наверное, посчитают его легкий и дружелюбный разговор с евреем странным. Как бы ему ни хотелось представлять, что они живут, как прежде, это не могло стать правдой. Все изменилось. Будто между евреями и не-евреями появилась невидимая, но прочная черта, и переступить ее было невозможно. Все, что он мог сделать хоть для какого-то улучшения несправедливой ситуации, он и так делал. Срезал тонкие ломтики с масла в подвале по ночам. Спускал с крыши корзинки еды, освобождал пространство, чтобы прятать у себя людей. Если посмотреть с этой стороны, все вполне логично: это маленькая жертва по сравнению с тем, через что приходилось проходить евреям.

К середине апреля пространство, наконец, было готово; получились две почти одинаковые «комнаты» под лестницей, одна на первом этаже, другая на четвертом. Джерард осмотрелся: места было немного, но достаточно, чтобы вместить группу людей. Комнаты запирались как снаружи, так и изнутри. Ключ для проникновения снаружи был только у Джерарда. Он планировал отпирать убежища каждую ночь, чтобы обитатели могли ненадолго их покинуть. После некоторых переговоров было решено поместить семью с детьми на первом этаже с бездетной парой, а две пары молодоженов – на четвертом. Днем на первом этаже всегда было довольно шумно, поэтому, если дети вдруг издадут какой-то звук, вероятность, что его заметят, в разы меньше. На четвертом этаже обычно царила тишина, но время от времени туда поднимался какой-нибудь немец, чтобы свериться с каким-то документом или оставить что-то в архиве.

Джерард сообщал доктору Ламу о прогрессе через записки в корзине, которую он опускал с крыши в сад раз в неделю. Когда он дал знать, что комнаты готовы, в пустой корзинке ему вернулась записка с текстом: «Завтра ночью».

Ночью, после комендантского часа в дверь постучали. Джерард открыл дверь и увидел Яна. Взволнованный, он поспешно провел внутрь группу людей. На свету Джерарду наконец удалось их разглядеть. Восемь взрослых и двое детей, похоже, совсем маленьких. Все, что у них с собой было, – несколько маленьких чемоданов. Лица у всех были белые. Одна из женщин устало улыбнулась Джерарду.

– Добро пожаловать, – сказал Джерард. – Добро пожаловать в дом.

Заговорил Ян:

– Это Джерард. Больше вам ничего знать не нужно. Вам, наверное, лучше не говорить ему своих имен. Чем меньше вы знаете друг о друге, тем вы безопаснее, – он отвел Джерарда в сторону. – Все готово?

Джерард кивнул, и он продолжил:

– Они изменили режим сна. Днем спят, ночью бодрствуют. Только последние несколько часов они не спали, собирали вещи перед уходом. Люди устали и очень голодные. У вас не найдется какой-нибудь еды?

– Подождите, – сказал смотритель. – Пусть пока посидят в одном из кабинетов. Я найду им что-нибудь поесть.

Он провел всех в один из кабинетов Вюрдеманна, где всем нашлось место. Кто-то сел в кресла, кто-то – просто на пол. Джерард спустился в подвал и вернулся с охапкой яблок. Младший ребенок, девочка, залезла матери на колени и принялась жадно хрустеть угощением. Джерард оглядел группу людей, вынужденных покинуть родной дом и доверить судьбу незнакомцам.

– Вы уже давно скрываетесь? – спросил Джерард.

Один из мужчин хотел было ответить, но Ян его остановил:

– Лучше не задавать вопросов и не давать ответов, – сказал он. – Я не шучу. Если даже одного из нас поймают, немцы вытащат из него всю информацию. Жуткими способами. А если вы ничего не знаете, то и рассказать ничего не сможете.

Джерард проводил людей к укрытию. Ему было стыдно, что места так мало, но жаловаться никто не стал. Совсем наоборот.

– Спасибо вам, – сказал один мужчина и крепко сжал руку Джерарда. Так крепко, что почти до боли.

Джерард показал им замки; договорились, что по ночам, после того как все уйдут, он будет сообщать людям в убежище, что можно выходить. А рано утром, до прихода сотрудников, все будут возвращаться и запираться. Кто-то из детей уснул еще до того, как Джерард закончил свои объяснения.