Annularis (СИ)

Микк не знал, что нужно было делать в таких случаях, — матушка Лу требовала от половых актов только самого спаривания. Но ведь Аллен… ну… он… ведь не женщина, чтобы требовать от него этого. И это обстоятельство — собственное незнание, неопытность — заставило Тики на секунду напрячься, рассматривая распластанное перед ним тело юноши: на внутренней стороне бедер обнаружилась ещё парочка длинных, словно выжженных, шрамов, из-за чего Микк на секунду сердито сжал зубы, наконец понимая, откуда большинство этих увечий, — и уже в следующее мгновение, поцеловав тонкие колени, мягко коснулся пальцами одной руки судорожно сокращающегося ануса, а другой — обхватил аккуратный член у основания.

Малыша буквально подкинуло на столе. Он, пронзительно вскрикнув, исступленно выгнулся, подаваясь бедрами то вверх, то вниз, явно не зная, куда ему деться, и крепко прижал ко рту ладони, давя стоны и всхлипы.

Тики довольно улыбнулся, нависая над Алленом и сыто заглядывая в его полные слёз глаза, и лизнул сосок, принимаясь терзать его языком.

Хотелось сделать ему приятно. Хотелось доставить удовольствие. Хотелось показать, что всё это — не просто химия, а что-то… большее?

Юноша не выдержал и вновь звонко застонал, заставляя Тики шумно выдохнуть и закусить губы, до глухого стона сдерживая собственное почти болезненное возбуждение.

Аллен поощрительно погладил его по плечам, подставляясь под прикосновения, и перешел пальцами на шею, мягко поглаживая бьющуюся венку и соскальзывая к пуговицам на вороте. Тики помог ему с расстегиванием и спустил с плеч рубашку, тут же прижимая его к себе и наслаждаясь этим восхитительным ощущением — кожа к коже.

Член юноши упирался ему в живот — твердый, скользкий, с четко выраженной головкой и набухшими на стволе венами.

Тики опустился на колени.

Смазка была солоноватой на вкус, а на запах… как та самая озоновая свежесть, которая окутывала капитана и совершенно сносила крышу. Парень осторожно вобрал член в рот, стараясь не задевать уздечку зубами, и обхватил ствол губами, принимаясь сосать — как это делали с ним в лабораториях.

Аллен застонал, залопотал что-то — то ли ругался, то ли молился — и неустанно звал его по имени, норовя то и дело стыдливо свести колени, но все время возвращаясь в прежнее положение, стоило только ласково погладить шрамы у него на бедрах и вернуться пальцами к массажу ануса.

— П-позови меня… п-пожалуйста… — вдруг пролепетал мальчик, еле сдерживая всхлипы, и зарылся пальцами в чёрные локоны, наматывая их на кулак и призывая оторваться от сочащегося смазкой члена. — Т-тики, ну пожалуйста, — жалобно всхлипнул он, смотря на него ничего не видящими осоловевшими глазами.

— Аллен… — медленно протянул Тики, проводя носом по его бедру и целуя белый рубец шрама. — Аллен, — мягко повторил он. — Слышишь? Я даже не подумаю пожалеть об этом.

— Я, кажется, тоже… — сорванно выдохнул юноша, облизывая пересохшие губы и снова откидывая голову на столешницу и тихо прося: — Позови меня еще раз… Мне так нравится твой голос, Тики…

И Тики снова позвал его.

И снова. И снова. И снова.

Аллен застонал, когда Микк вновь погладил его бедра и спустился губами к мошонке, а оттуда — к анусу, целуя и вылизывая его, чтобы увлажнить. Он был знаком с теорией, но ужасно боялся ошибиться из-за отсутствия опыта. Не хотел быть кем-то вроде тех ублюдков, которые оставили его мальчику эти шрамы.

Его. Мальчику.

В паху все горело и пульсировало от возбуждения только от одного мысленного произношения этих слов.

Тонкий, хрупкий, отзывчивый и горячий — Аллен принадлежал сейчас всецело только ему одному. Красный и раскрытый, смущённый и беспомощный, — только Тики видит его таким.

И больше никому не позволит.

Привяжет к себе верёвками, если понадобится. Запрёт где-нибудь, чтобы не рвался вперёд к опасностям со своим идиотским чувством самосохранения.

Аллен болезненно зашипел, всхлипывая, когда Тики ввел первый палец, и протестующе замотал головой, пытаясь вырваться.

— Тш-ш-ш, мой хороший, сейчас всё будет хорошо, — успокаивающе пробормотал Микк, вновь припадая к его соскам, и принялся ласкающе поглаживать капитана по боку и бедру свободной рукой.

Уолкер закусил губы, разводя ноги шире и позволяя продолжить, и зажмурился, с шипением выдыхая сквозь зубы, когда Тики двинул в нем пальцем. Внутри Аллена было узко, горячо и мягко.

И Тики хотелось его взять.

Тики впервые по доброй воле хотел кого-то.

Настолько потрясающего чувства он не испытывал никогда. Оно разразилось внутри настоящей бурей, сметающей все барьеры, и обещающей навсегда остаться в памяти ярким пятном, жирной цветной кляксой.

Обломками его старого мира.

Плохо было только одно — Тики никак не мог найти слов, чтобы описать это. Поэтому он просто продолжал осторожно и медленно растягивать капитана, погружая в него пальцы, и гладить его по бедру, кружа поцелуями у пупка и отвлекая от боли.

А потом его мальчика вдруг подбросило, и он сладко вскрикнул, выгнувшись в пояснице, — Микк нашёл тот самый бугорок, стимуляция которого, согласно справочной литературе, приносила удовольствие и доводила до оргазма.